— Скорее всего, он утонул. Леопольд очень плохо плавал, — грустно заметила Лили. — Я… хочу попросить у вас прощения за его подлые поступки. У него не было ничего святого в душе. Хотя была ли у него душа…

— Клянусь Аттилой, тебе следовало откровенно рассказать мне обо всем, мой мальчик.

— Не стоит упрекать его, — задумчиво заметила графиня Делич. — Генрих справедливо считал, что вы слишком заняты своими собственными проектами, чтобы волноваться о его проблемах. Он мог бы даже подозревать вас во всех этих поломках на рудниках. Ведь вас устраивало, что он постоянно уезжал из дома и не мешал вам в ваших опытах.

— Черт возьми, Каро, что вы говорите! Похоже, я делаю большую ошибку, собираясь жениться на вас… Но… — неожиданно сдался дядюшка. — Должен признать, что вы правы. Я думал лишь о своих опытах и звездах. Генрих, прости… Я был тебе плохим помощником.

— Успокойтесь, дядя, вы взваливаете на себя слишком большую вину. Неужели вы думаете, что ваших затрат на эксперименты хватило бы, чтобы заплатить пятьсот тысяч марок? Да, именно столько проиграл Вольдемар Касселю фон Луттерштейну.

— Пятьсот тысяч? — пробормотал Дитрих. — Луттерштейну?

Вспомнив о присутствии Людвига, Генрих строго обратился к племяннику:

— Тебе уже давно следовало быть в постели.

— Я не ребенок, — юноша гордо выпрямился. — Смею заметить, вам еще неизвестно, к каким безрассудным поступкам вы меня вынудили… — и Людвиг смущенно взглянул на Лили. Похоже, он до сих пор отказывался верить тому, что чуть было не женился на своей тетке.

— Мне уже достаточно много известно.

— С утра у меня с тобой будет долгий разговор, мои мальчик, — прервал его барон строгим голосом. — Если ты не хочешь, чтобы этот разговор прошел для тебя более болезненно, тогда держи язык за зубами и делай то, что я тебе сказал. Ты меня хорошо понял?

— Да, дядя, — пробормотал Людвиг, поморщившись.

Решив, что наступило время вмешаться, Марциана спокойно объяснила:

— Тебе следует знать, мой дорогой, что твой дядя собирается обсудить с тобой один вопрос. Он хочет отправить тебя учиться в какой-нибудь хороший колледж. Тебе стоит подумать об этом.

Юноша изумленно взглянул на своего дядю, а затем весело пожелал всем доброй ночи и покинул библиотеку.

— Не пятьсот тысяч, — произнес более внятно Дитрих. Лица присутствующих с непониманием уставились на князя, а он стал взволнованно бродить по комнате, то и дело, натыкаясь на столы, шкафы с книгами и стулья. — Я присутствовал на той злосчастной игре и лично составлял расписку на выплату Вольдемаром долга графу Касселю. Если только речь не идет о каком-нибудь другом карточном долге.

— Очень трудно судить теперь, какой именно договор вы подписывали. Если честно, адвокат не смог найти его в бумагах.

— Возможно, он остался именно у третьего участника этой мерзости. Я имею в виду Недлица. Он сказал, что в свое время выкупил его у Касселя и теперь собирался потребовать у вдовы полной выплаты денег.

— Он у меня.

Все с удивлением посмотрели на Лили, и Марциана поняла по выражению лиц присутствующих, что все вновь забыли о ней.

Первым опомнился Генрих:

— Договор у вас?

— Да, ваше сиятельство, у меня, — она открыла сумочку, вынула сложенный лист бумаги и протянула ему. — В моем доме есть тайник, где Леопольд хранил наиболее значимые вещи и документы. Отправляясь сегодня в… путешествие, я решила на всякий случай захватить с собой пару бумаг, чтобы, — она замолчала на миг, затем продолжила: — Чтобы вручить их вашему сиятельству, если нас найдут и вернут обратно. Это могло бы служить для меня защитой от вашего гнева.

— Боже, неужели вы не подумали о том, что ваш брат, я имею в виду Недлица, простит вам это? — ужаснулась неразумному поведению женщины Марциана.

— Я всегда была против его планов мести нашим знатным родственникам. Простите меня за это напоминание. Впервые мне стало страшно, когда погиб наш отец, герцог Альфред. Я сразу заподозрила в этом умысел моего брата. Потом мне стало известно, что произошло с герцогиней Гертрудой. Я никогда не была шлюхой, чтобы обо мне вам ни говорили, поэтому то, как обошлись с честной женщиной в «Яблоне греха», повергло меня в ужас. Смерть ее мужа, герцога Вольдемара, тоже лежит на совести Леопольда… Скажите, пожалуйста, разве не страшно, когда вы знаете, что ваш брат — злодей, что именно он — убийца вашего отца, брата, невестки?.. Я знаю, что не имею права считать их своими родственниками, но по существу ведь это так и есть. Да, я соблазнилась деньгами фон Луттерштейна и стала его любовницей. Но тем самым я смогла избежать участи стать обычной городской кокоткой, меняющей мужчин, как перчатки. У меня был только один-единственный покровитель. Конечно, он жестоко обманул меня, оставив без средств к существованию, но, подозреваю, что этим тоже обязана своему братцу. Не удивлюсь, если он и для меня уже приготовил место в том доме-пароходе. Возьмите, ваше сиятельство, эти бумаги. Одна из них — завещание вашего отца. Недлиц выкрал его, но решил не уничтожать, чтобы при случае использовать с наилучшей выгодой для себя. А вот — расписка на выплату карточного долга.

Марциана с любопытством наблюдала, как меняются обращенные к рассказчице лица людей. Теперь они смотрели на Лили с жалостью и сочувствием. И только Генрих хмуро постукивал по столу ладонью.

— Дайте мне взглянуть… — попросил Дитрих. — Черт возьми, это именно то, о чем я говорил, потому что сам составлял этот договор. Вольдемар пытался сделать это сам, но был слишком пьян в тот момент и потребовал, чтобы я сделал это за него. Но сумма… Речь шла о пяти тысячах.

Генрих взглянул на бумагу.

— Но здесь ясно написано — пятьсот тысяч.

— Ничего не понимаю, — проговорил князь. — Расписка написана моей рукой, но… — он поднес бумагу поближе к свету и охнул: — Эти два нуля добавлены позже! Смотрите, как они написаны. Их буквально втиснули в текст. Я могу быть свидетелем того, что здесь налицо махинация. Генрих, ты не должен выплачивать по поддельному документу, это тебе объяснит любой адвокат.

— Но я представления не имею, как это все объяснить баронессе фон Луттерштейн.

— Позвольте мне поговорить с Агнессой, — задумчиво проговорила графиня Делич. — Во-первых, она сама решительно отказалась получать эти деньги. Во-вторых, я расскажу ей, что Кассель в свое время уступил право на получение долга одному человеку, и расписка об этом находилась у любовницы ее мужа, которая оказалась так великодушна, что… порвала ее. Думаю, что Агнесса не захочет показать себя более мелочной, чем фрау Лили. Более того, она, скорее всего, пожелает, чтобы об этом никто не узнал. Я могу даже пообещать забрать Лили к себе, когда мы с Теодором поженимся, хотя мне будет очень жаль лишать бедного Дитриха еще одной экономки.

— Неужели вы уедете от нас? — удивленно спросила Марциана.

— Мы собираемся вернуться в Прагу. Там находится особняк моего бывшего мужа. Теодор давно хотел побродить по улочкам этого необыкновенного города, где в давние времена жило много чародеев и алхимиков. Правда, мы еще не обсуждали это, но можем это сделать в любой момент, правда, Теодор?