Я заглушил мотор. Затихающий шум двигателя эхом разнесся в тишине. Ханна спала на соседнем сиденье, прислонив голову к пассажирскому окну. Мы припарковались на окраине Бостона перед домом Бергстремов с широким белым крыльцом и кирпичными стенами. На нас смотрели фасадные окна с голубыми ставнями, а сквозь стекла угадывались тяжелые кремовые шторы. Это был большой и красивый дом, и у меня самого с ним было связано столько воспоминаний, что я даже не мог представить чувства Ханны.

Я не был здесь уже года два с тех пор, как мы с Дженсеном решили как-то летом нагрянуть на выходные и навестить его предков. Никого из младшего поколения мы не застали, так что наслаждались тишиной и покоем. Большую часть времени мы провели на задней веранде за чтением, прихлебывая джин-тоник. Но сейчас я припарковал машину перед домом Бергстремов, сидя рядом с сестренкой своего лучшего друга, которая, отметим, провела со мной в машине два блестящих раунда орального секса. Последний закончился меньше часа назад. Мне пришлось так сжимать руль, что побелели костяшки пальцев, а мой член настолько глубоко проник в ее глотку, что, кончив, я почувствовал, как она глотает. У нее явно был природный талант к минету. Ханна думала, что нуждается в дальнейших инструкциях, и я с радостью поддерживал это заблуждение, лишь бы она попрактиковалась на мне еще пару раз.

В городе я крутился, как белка в колесе, и мне легко было забыть о связи с Дженсеном и о семейных связях. А заодно и о том, что в связи с нашими отношениями они-прикончат-меня-если-узнают. Меня так ошеломило упоминание об истории с Лив, потому что я считал это делами давно минувших дней. Но в эти выходные мне предстояло столкнуться лицом к лицу со всеми фрагментами семейной хроники: краткой любовной связью с Лив, дружбой с Дженсеном, стажировкой у Йохана да еще и попытаться скрыть мое увлечение Ханной.

Я положил руку ей на плечо и легонько тряхнул.

– Ханна.

Она чуть вздрогнула, просыпаясь, но в первую очередь ее взгляд упал на меня, и по сонному лицу расплылась радостная улыбка. Ханна улыбнулась так, словно ничего прекрасней в жизни не видела, и пробормотала:

– М-м-м, привет.

От этой реакции у меня в груди мгновенно потеплело.

– Привет, Сливка.

Застенчиво улыбнувшись, Ханна потянулась, повернула голову и посмотрела в окно. Увидев, где мы припарковались, она испуганно заморгала и села ровнее, опасливо оглядываясь.

– Ох! Мы уже на месте.

– Да, на месте.

Когда Ханна вновь обернулась ко мне, в ее глазах мелькнула паника.

– Это будет сумасшедший дом, верно? Я буду пялиться на твою ширинку, и Дженсен заметит, что я пялюсь на твою ширинку, а потом ты уставишься на мою грудь, и это тоже кто-нибудь заметит! А что, если я прикоснусь к тебе? Или… – тут ее глаза широко распахнулись, – если я тебя поцелую?

Накрывший ее приступ паники значительно меня успокоил. Очевидно, чувствовать себя дураками нам полагалось только по очереди.

Покачав головой, я сказал ей:

– Все будет хорошо. Мы приехали как друзья. Мы навещаем твою родню как друзья. Поэтому никаких взглядов в сторону члена или сисек на публике. Я даже запасных штанов с собой не взял, чтобы не было искушения полюбоваться еще одной ширинкой. Договорились?

– Договорились, – с деревянным лицом ответила она. – Просто друзья.

– Потому что мы и есть друзья, – напомнил я ей, не обращая внимания на то, как при этих словах сжалось сердце.

Выпрямившись, Ханна кивнула и потянулась к ручке двери, щебеча:

– Друзья! Друзья, приехавшие ко мне домой на Пасху! Ты скоро увидишь своего старого друга, моего старшего братца! Спасибо, что подбросил меня из Нью-Йорка, друг Уилл, мой друг!

Она со смехом выбралась из машины и направилась к багажнику, чтобы достать свою сумку.

– Ханна, успокойся, – прошептал я, положив руку ей на талию.

Мой взгляд тут же устремился к ее шее и ниже, на грудь.

– Не веди себя как чокнутая.

– А ну-ка подними глаза, Уильям. Лучше начать прямо сейчас.

Я со смехом шепнул:

– Постараюсь.

– Я тоже.

Подмигнув мне, она добавила шепотом:

– И не забывай называть меня Зигги.

Хелена Бергстрем была таким специалистом по радушным объятиям, что могла бы родиться на северо-западе Тихоокеанского побережья. Только ее мягкий, мелодичный акцент и характерные европейские черты лица выдавали в ней уроженку Норвегии. Она радостно приветствовала меня, сначала втащив внутрь, а потом заключив в привычные объятия. Как и Ханна, она была довольно высокого роста. Годы пощадили ее красоту. Я поцеловал ее в щеку и вручил букет, который мы купили на заправке.

– Ты всегда такой внимательный, – сказала Хелена, взяв у меня цветы и приглашая нас внутрь. – Йохан все еще на работе. Эрик не смог приехать. Лив и Роб уже здесь, а Дженсен и Нильс пока в дороге.

Она посмотрела на улицу и нахмурилась.

– Похоже, пойдет дождь. Надеюсь, все успеют к обеду.

Оттарабанить имена всех детей для нее было так же естественно, как дышать. Я задумался, каково прожить жизнь, воспитывая такое количество отпрысков. А когда все они женятся и обзаведутся собственными чадами, в доме станет еще многолюдней.

В груди вдруг заныло от незнакомого желания стать частью этой семьи. Моргнув, я поспешно отвел глаза. Выходные грозили стать весьма странными и без того, чтобы я добавлял свои чувства в общий котел.

Атмосфера в доме осталась такой же, как в прежние годы, хотя Бергстремы и сделали ремонт. Тут было все так же уютно, но вместо серо-голубых тонов, которые я запомнил, теперь преобладали темно-коричневый и оттенки красного, с обитой бархатом мебелью и светлыми, кремовыми стенами.

У входа и по стенам коридора, ведущего в глубь дома, все еще были развешаны жизнеутверждающие цитаты, замаскированные под картины, – так Хелена приветствовала свой американский образ жизни. Я знал, что увижу дальше:

В прихожей: «Лови момент, ликуй, люби!»

В кухне: «Сбалансированная диета – по печеньке в каждую руку».

В гостиной: «Наши дети: мы дали им корни, они дали нам крылья!»

Застав меня за чтением цитаты, расположенной ближе всего к входной двери, – «Все дороги ведут к дому», – Ханна подмигнула мне и понимающе улыбнулась.

На деревянной лестнице, ведущей в прихожую, послышались шаги. Я поднял голову и встретился с взглядом ярко-зеленых глаз Лив. Мой желудок ухнул вниз.

У меня не было никаких причин ссориться с Лив: после нашего краткого романчика я видел ее всего пару раз. В последний раз мы пересеклись несколько лет назад на свадьбе Дженсена, где вполне мило поговорили о ее работе в небольшой коммерческой фирме в Ганновере. Ее жених – а теперь уже муж – показался мне славным парнем. По окончании того вечера я даже не подумал, что нас с Лив объединяет что-то особенное.