Даже если бы Рим решил в то время как-то угрожать, то он не смог бы выполнить свои угрозы, поскольку на севере Италии Римская республика столкнулась с большими трудностями. Кельтские племена, расселившиеся в долине реки По, очень возмутились постоянными вторжениями римлян и собрали огромное число воинов. В 225 году кельты потерпели поражение в битве при Теламоне, однако по-прежнему оставались недовольными и неуправляемыми соседями.

Важным мероприятием Гасдрубала стало основание нового порта в одной из лучших гаваней в Западном Средиземноморье. Этот порт он назвал Новый Карфаген (ныне Картахена). Название города вполне подходило к нему, поскольку, как и Карфаген, он находился на мысу между мелководной лагуной и заливом. Остров у входа в залив являлся препятствием для морских волн. Иногда небольшое волнение поднимал юго-западный ветер, но при остальных ветрах вода в заливе в основном оставалась спокойной. Это место очень подходило не только для рыболовства и торговли, но и для вывоза серебряной руды, добыча которой постоянно росла. На самой высокой точке города Гасдрубал построил свой роскошный дворец, ставший своего рода сверкающим символом новой империи, которую создал он со своим тестем.

По свету разнеслось однозначное известие, что Карфаген возродился.

Мирная политика Гасдрубала не спасла его от насильственной смерти. В одну из ночей 221 года он погиб от рук кельтского раба, владелец которого был казнен по приказу Гасдрубала. Убийцу схватили, однако он не проявил никаких признаков страха или раскаяния. Во время пыток не дрогнул ни один мускул на его лице.

Теперь Ганнибалу было двадцать пять лет. Несмотря на свою молодость, он завоевал расположение среди окружающих его людей за свою смелость, быстроту и остроумие. Последние пятнадцать лет он находился в центре событий, и его отец решил, что его миссия — стать завоевателем. Воины и народный совет в Карфагене приветствовали Ганнибала, который был выходцем из семьи, известной своими демократическими взглядами, в качестве нового главнокомандующего. Ганнибала назначили на эту должность, несмотря на некоторые разногласия в совете старейшин.

Вскоре он обратил на себя пристальное внимание римлян, и к его личности стали проявлять повышенный интерес. Ливий подвел итог тому, что говорили об этом полководце: «Насколько он был смел, бросаясь в опасность, настолько же бывал осмотрителен в самой опасности. Не было такого труда, от которого бы он уставал телом или падал духом. И зной, и мороз он переносил с равным терпением; ел и пил ровно столько, сколько требовала природа, а не ради удовольствия; выбирал время для бодрствования и сна, не обращая внимания на день и ночь — покою уделял лишь те часы, которые у него оставались свободными от трудов; при том он не пользовался мягкой постелью и не требовал тишины, чтобы легче заснуть; часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спит на голой земле среди караульных или часовых… Он первым устремлялся в бой, последним оставлял поле сражения».

Из его отрицательных черт можно назвать страсть к деньгам, которую часто отмечали его сограждане, а также жестокость, которой он прославился среди римлян. По крайней мере, таковы были общие впечатления. Из-за враждебной пропаганды нельзя говорить о точности этих критических оценок. Кроме того, как точно подметил Полибий, «нелегко судить о характере Ганнибала, так как на него действовали и советы друзей, и положение дел».

Неизвестно, что думали о нем молодые военачальники. В течение двух лет Ганнибал проводил политику расширения карфагенских владений, но затем решил отправиться в военный поход, как и его отец. Он так же, как и его шурин, взял себе в жены представительницу местного знатного рода. Вскоре карфагенские владения расширились до реки Ибер. Не появился ли у Ганнибала какой-то долгосрочный план?

Если он сам не разработал его, то вскоре его подтолкнули к этому определенные события. Небольшой прибрежный городок Сагунт, расположенный к югу от Ибера, не имел почти никакого военного или торгового значения. Этот город находился в дружественных отношениях с Римом без всяких формальных условий. Рим по просьбе горожан выступал в качестве защитника во внутренних политических спорах. Когда Рим заключил это соглашение с Сагунтом — неизвестно. Если оно существовало до того, как Гасдрубал заключил с римлянами договор о разграничении по реке Ибер, то оно должно было утратить силу после указанного договора. Если римляне заключили соглашение позднее, то Рим однозначно нарушил договор с Гасдрубалом, и его войска не должны были переходить через Ибер, так как территория к югу от этой реки входит в сферу влияния Карфагена. Так или иначе, у Ганнибала появились основания для недовольства из-за римского вмешательства.

Однажды Сагунт вступил в конфликт с одним местным племенем, которое поддерживало Карфаген. Представители племени обратились за помощью к Ганнибалу. Для карфагенского военачальника это стало последней каплей. Однако в своих действиях он соблюдал осторожность и не давал римлянам никакого предлога для войны до окончания своего завоевания всей территории к югу от Ибера и получения наибольшей прибыли с этих территорий. В 220 году после решающей победы над враждебными племенами Ганнибал добился того, чего хотел. Теперь под его управлением оказалась почти половина Пиренейского полуострова. Площадь его владений составляла около 230 000 квадратных километров.

Сагунт отказался признавать карфагенское господство и опасался гнева Ганнибала. Горожане почувствовали, что вокруг их шеи затягивается петля. Они отправляли в Рим одного посланника за другим с просьбой о срочной помощи. Сенат, занятый другими вопросами, ответил не сразу, но, в конце концов, отправил посланников к Ганнибалу с предупреждением, чтобы он ничего не предпринимал против Сагунта.

Карфагенский военачальник принял их в своем дворце в Новом Карфагене, где он проводил зиму после окончания очередной военной кампании. Он осудил Рим за то, что вмешивается во внутренние дела Сагунта. Ганнибал сказал: «Мы не оставим без внимания нарушение обязательств».

Римские посланники удостоверились, что война неизбежна и отправились морем в Карфаген, чтобы там повторить свои протесты, однако это не увенчалось успехом. Ганнибал сообщил в Карфаген, что Сагунт, уверенный в поддержке Рима, напал на племя, находящееся под покровительством карфагенян. Он также спросил, что ему делать. Ганнибал намекал на то, что надо сопротивляться, но совет старейшин не смог противоречить успешному полководцу, который пользовался уважением среди воинов своей многочисленной армии и которого поддерживал карфагенский народ. Без особого воодушевления совет предоставил Ганнибалу свободу действий.

В начале 219 года он осадил Сагунт. Жители оказали решительное сопротивление, полагая, что вскоре появятся римляне и спасут их. Однако их постигло разочарование, поскольку Римская республика только что закончила одну войну — против кельтов Северной Италии — и теперь вступила в другую — против пиратов Иллирии на другой стороне Адриатического моря. Сенату никогда не нравилось воевать одновременно на двух фронтах, поэтому Сагунт потерпел поражение. Осенью, после долгой и жестокой восьмимесячной осады, Ганнибал захватил город.