— Эй!.. — охнул он.

Она бросила пульт на ковер и с силой на него наступила. Пластмасса треснула.

Карли чувствовала себя полумертвой от страха — женщина сумасшедшая, абсолютно невменяемая. Она взглянула на мужчину, потом вновь на нее, потом украдкой на часы. Прошло три минуты. Что эта ненормальная сделает дальше? Надо как-то оградить себя от нее.

— Господи Исусе! — Муж поставил банку, вскочил с кресла. — Знаешь, какая важная игра, черт возьми? Не знаешь? Не интересуешься?

Он направился к двери, жена схватила его за руку, выронила бокал, разбившийся на полу, и завопила:

— А ты знаешь, кто эта сука?! Интересуешься?!

— В данный момент я интересуюсь победой «Нью-Йорк Янкиз». Знаешь, как будет плохо, даже если сыграют вничью?

— Думаешь, их волнует, что ты смотришь? Можешь сосредоточиться хоть на секунду? Эта сука твоего сына убила! Слышишь?

Карли наблюдала за ними, шныряя глазами из стороны в сторону, стараясь сохранять спокойствие. Мужчина замер на месте, повернулся к ней, равнодушное выражение сменилось напряженным вниманием. Он мельком оглянулся на жену.

— Что ты хочешь сказать, милая? — Он снова посмотрел на Карли, теперь совсем по-другому.

— Эту суку арестовали за вождение в пьяном виде. Она убила нашего сына, теперь, мать твою, стоит тут перед нами. — Фернанда пошла к бару, старательно отмеряя шаги, как на беговой дорожке с препятствиями.

Лу Ревир заговорил, и в его голосе неожиданно прозвучала угроза. Слегка раздраженный мужчина, сидевший в гостиной минуту назад, вдруг исчез.

— Что вы себе думаете, черт побери? Явились к нам в дом! Мало горя причинили, хотите добавить?

— Ничего подобного, мистер Ревир! — воскликнула Карли дрожащим голосом. — Просто хочу поговорить с вами и с миссис Ревир, объяснить, что случилось…

— Мы знаем, что случилось, — бросил он.

— Ты напилась, и наш сын умер, — едко добавила его жена и поплелась к ним, расплескивая спиртное.

Карли собрала все силы.

— От всей души сочувствую вам обоим, страшно сожалею о вашей потере. Но вы должны знать кое-что… то, что я сама хотела бы знать, если б это был мой ребенок. Прошу вас, давайте сядем втроем и обсудим. Я уйду по первому вашему слову, но, пожалуйста, позвольте рассказать, как было на самом деле.

— Мы знаем, как было, — перебила Фернанда Ревир и обратилась к мужу: — Выстави эту суку. Убила Тони, теперь наш дом поганит.

— Милая, давай послушаем, — предложил он, отведя от Карли пылающий взгляд.

— Даже не верю, что вышла замуж за такого долбаного придурка! — прокричала Фернанда. — Если ты ее не выгонишь, то я уйду. Не останусь с ней в одном доме. Гони!

— Милая, давай с ней поговорим.

— Гони ее на хрен отсюда! — И Фернанда вылетела из комнаты, грохнув дверью.

Карли осталась наедине с Лу.

— Мистер Ревир… я, пожалуй, пойду… и вернусь… если утром удобно… — пролепетала она.

Он наставил на нее палец.

— Вы приехали поговорить — говорите.

Карли молча смотрела на мужчину, придумывая, как его успокоить.

— В чем дело? Язык проглотили?

— Н-нет… я… даже не представляю, что вы сейчас переживаете…

— Да? — переспросил он с удивившей ее язвительностью.

— У меня есть маленький сын…

— Есть? — повторил он. — Повезло вам, леди. У нас с женой тоже был сын, пока его не убила пьяная женщина за рулем.

— Это не так…

За окном слабо хлопнула дверца машины.

— Ах, не так? — Лу Ревир вскинул руки, сцепил их и широко развел. Казалось, он в этот момент готов задушить.

Карли вдруг поняла, что имели в виду брайтонские детективы, пытаясь объяснить ей натуру подобных людей. Они действительно другие. Она поколебалась секунду, не нажать ли кнопку «отправить» на телефоне, но надо настоять на своем. Надо найти способ достучаться до этого человека.

Это ее единственный шанс.

Пат Лэниган, стоя возле машины и куря сигару, услышал, как взревел мотор, увидел, как открылись ворота. Чокнутая англичанка возвращается? Прошло всего пять минут. Он взглянул на часы для проверки.

Хорошо, хоть возвращается. Однако, если пробыла там всего пять минут, наверняка не добилась успеха. Может, свихнутые мозги слегка прояснились.

Но тут он к своему удивлению увидел не лимузин, а «порше-кайен» с женщиной за рулем, вылетевший из ворот на головокружительной скорости и промчавшийся мимо него, как летучая мышь, вырвавшаяся из преисподней.

Лэниган оглянулся, засек номера, проследил за хвостовыми огнями, скрывшимися за поворотом. Нехорошо. Взглянул на дисплей телефона: ни текста, ни пропущенного звонка. Нехорошо.

Отыскал номер в телефонной книге, связался с дежурной частью окружной полиции Суффолка, представился, попросил проследить за «порше-кайен». Хотелось бы знать, куда он направился.

Фернанда Ревир тормознула у заправки на дорожной развязке, вытащила из сумочки «Мальборо лайтс», вытряхнула сигарету, зажала в зубах. Щелкнула зажигалкой, свернула налево, понеслась по хайвею. Все расплывается в пьяном угаре. Она обогнала медленное такси, прибавляя скорость. 70… 80… 90… Проскочила мимо целого ряда хвостовых огней, прикурила, хотела вставить обратно в гнездо зажигалку, а та упала под ноги.

Ее трясет от ярости. Дорога змеей ползет вдаль. Дым от сигареты лезет в глаза. Перехватила руль одной рукой, другой нащупала в сумочке трубку, инкрустированную бриллиантами, прищурилась сквозь дым на дисплей. Все размыто, ничего не видно. Поднесла ближе к глазам, нашла номер брата, нажала кнопку вызова.

Обошла трейлер, по-прежнему держа руль одной рукой. Надо убраться подальше. Просто убраться подальше от суки, испоганившей дом. После шести звонков включилась голосовая почта.

— Мать твою, Рики, ты где? — прокричала Фернанда. — Что за чертовщина? В дом явилась английская сука! И сейчас там. Слышишь? Убийца Тони в моем доме! Почему она жива? Я деньги заплатила, почему она еще жива? Что происходит? Разберись, Рики! Перезвони мне. Перезвони, черт возьми!..

Разъединилась, бросила трубку на пассажирское сиденье. Сама не знает, куда едет. Лишь бы подальше от дома в летящую навстречу тьму. Чем дальше, тем лучше. Лу сумеет от суки отделаться. Когда позвонит, сообщит, что она убралась из их дома, из их жизни, можно будет вернуться.

Конечно, у него не хватит пороху кого-нибудь убить.

Она обогнала еще одну машину. Ночь проносится мимо. Встречные фары на миг вспыхнули и исчезли.

Тони исчез. Погиб. Чуть не умер в младенчестве. Первый год жизни провел в больнице на искусственной вентиляции легких. В инкубаторе. Она сидела рядом днями и ночами, пока Лу работал, лизал задницу ее отцу, играл в гольф. Тони выжил, но навсегда остался слабым ребенком, хроническим астматиком. В восемь лет почти год был прикован к постели, она его кормила с ложечки. Вытирала вспотевший лоб. Помогала справиться. Откармливала, пока он постепенно набирался сил. Подростком стал крепче, как многие дети. В восемнадцать влюбился в глупую английскую девку.