* * *

Виктор тоже не понял, как это у него получилось.

Лом вылетел из рук гиганта, и Виктор только и успел отпустить цепь, обмотавшую один из концов железого шеста, — иначе если бы не кисть оторвало, то без кожи на ней остался бы как пить дать.

Японец отлетел к стене, смачно шмякнулся об нее спиной и упал на пол лицом вниз. Сверху на него упал лом, добавив хозяину по затылку. Гигант не пошевелился.

«Готов? Так убивать же нельзя!»

Виктор подошел и прислушался. Вроде дышит. Ну и хорошо.

Он осмотрелся. Надо же, не сон! Лестница вела вниз! Он прошел через страну Токоё и попал туда, куда рассчитывал попасть!

Хотя… не совсем.

Еще одна лестница позади него вела вверх.

«Похоже, малёк промахнулся, — подумал Виктор. — Интересно насколько? На два этажа? На три? Да ладно, хорошо, что хоть не в стенке застрял. А то знатный был бы памятник ниндзя-неудачнику. Интересно, а реально с такого перехода в стене зависнуть? Надо будет у сихана спросить».

Известно, что шок от пережитого лучше всего гасится посторонними мыслями. Мыслям о том, что случилось бы, достань его тот здоровяк своим «тренировочным оружием», лучше было хода не давать.

Как и о том, что ждёт его на верхнем этаже.

И сколько ещё этажей предстоит пройти…

Вытащив из-за спины меч-маркер и ступая как можно мягче, он двинулся вверх по деревянной лестнице, ставя ноги как можно ближе к краю ступеней во избежание случайного скрипа…

Всё-таки он промахнулся ненамного.

Это был последний этаж.

И перед ним был последний противник.

Правда, не тот, кого Виктор ожидал увидеть…

Тот лежал на полу, связанный по рукам и ногам длинным шелковым шнуром-сагэо собственного меча. Сам меч валялся рядом, словно бесполезная палка.

А над связанным Масурао стоял человек в серой накидке. Тот самый Инструктор с маской вместо лица… который остался внизу, за железными воротами башни.

Увиденное было столь неожиданным, что Виктор на мгновение замешкался, пытаясь сообразить, откуда Инструктор здесь взялся и с чего бы ему связывать собственного ученика.

И поэтому чуть не пропустил момент, когда Инструктор начал стрелять.

Его рука вынырнула из складок накидки. Виктор успел лишь заметить чёрный глазок глушителя и почти сразу — неяркую вспышку, за которой последовал удар в грудь.

Он лишь успел чуть смягчить удар пули, расслабив ноги и повернув корпус, уходя с линии выстрела. Но даже удар по касательной сделал своё дело.

Виктора отбросило назад…

Говорят, в подобные моменты время останавливается.

Неправда.

На пороге страны Токоё время лишь замедляется настолько, что человек успевает заметить движение пистолетного ствола и осознать, что за этим последует.

Вот только сделать он обычно ничего не успевает…

Виктор успел. Правда, немногое. Бросить в Инструктора то, что было в руке…

Он услышал, как фыркнул человек в маске, разрубая ребром ладони бесполезную дырявую палку.

Потом он фыркнул еще раз.

Пистолет качнулся в его руке и наугад выплюнул несколько пуль… которые прошли мимо цели. Потому что другой рукой человек пытался через маску протереть глаза, запорошенные облаком красного порошка, который повис в воздухе тончайшей взвесью, высыпавшись из разорванного ударом клинка маркера.

…Каждое движение отдавалось болью в груди. Но двигаться было надо.

Меч Масурао валялся в пяти шагах. И Виктор сделал единственное, что было возможно сделать.

Поднырнув под веер пуль, он ушел в кувырок, подхватил с пола чужое оружие — и повторил движение его хозяина, которое снилось ему несколько ночей подряд.

Отрубленная рука с зажатым в ней пистолетом еще падала на пол, когда Виктор вторым ударом вонзил клинок в грудь Инструктора.

«Не убивать? Ну уж извините!»

Человек в маске зашатался и медленно опустился на колени. Кровь из отрубленной руки, вытекая толчками, окрашивала серую накидку грязно-бурыми разводами.

Инструктор вздохнул и свободной рукой стащил маску с лица. Но ожидаемого уродства под ней не оказалось.

Это было обычное лицо обычного, ничем не примечательного человека.

Европейца.

Человек посмотрел на Виктора… и улыбнулся. Вернее, так показалось Виктору. Просто мнимый Инструктор доставал изо рта обычное бритвенное лезвие… которым он в следующую секунду описал овал, разрезая кожу вокруг своего лица.

После чего он улыбнулся по-настоящему — и, резким движением сорвав кожу с лица, бросил ее на пол, словно тряпку.

Виктор невольно скривился, но взгляда не отвёл. Мало ли что. Тем более что рука человека вновь нырнула за пазуху.

На этот раз это был кинжал в белых ножнах, почти неотличимых от рукояти.

— Помоги, — шевеля остатками губ прошептал человек.

Виктор знал, что это за кинжал. Поэтому он кивнул, приблизился и сдёрнул ножны с клинка.

Послышался еле слышный хлопок. Из устья ножен показась лёгкая струйка дыма.

Видимо, человек экономил силы, поэтому он лишь показал Виктору лишенными век глазами на комок кожи, валяющийся на полу.

Виктор понял. И наклонил ножны. Из них вылилась тоненькая струйка жидкости, которая, попав на то, что совсем недавно было человеческим лицом, угрожающе зашипела, в мгновение ока превратив чуть подрагивающую плоть в чёрную пузырящуюся массу.

Человек удовлетворённо кивнул.

— Теперь меч…

Виктор отбросил белые ножны, которые уже стали чернеть от разлитой внутри них кислоты и, взявшись за рукоять, выдернул меч из груди умирающего.

Тот удовлетворённо вздохнул, обрубком кисти отвёл полу серой накидки — и резким движением слева направо вспорол себе живот.

Виктор и здесь знал что делать.

Несмотря на то что меч в его руках был чужим оружием, удар получился таким, как предписывала традиция.

Голова белого самурая повисла на тонком куске кожи, свесившись на грудь в последнем поклоне.

— Ты разрешил ему выполнить ритуал сэппуку!

Виктор обернулся.

Связанный по рукам и ногам Масурао лежал у стены, сверля его взглядом, полным ненависти.

Грудь болела не на шутку. Отчасти ещё и потому, что на неё давил покорёженный металл.

Виктор поморщился, воткнул меч клинком в пол и вытащил из-за пазухи металлическое зеркало. В паре сантиметров от края отполированной в старинном стиле металлической пластины торчал впрессованный в нее кусочек свинца.