сказал Пран и вдруг с ужасом вспомнил: конечно, на Холи, когда профессору устроили возмутительное купание в ванне! – Простите, профессор Мишра, я не вполне понял ваш вопрос, – сказал Пран, которому было трудно сосредоточиться: из головы не шел образ барахтающегося в розовой воде профессора.

– Ах, не волнуйтесь, не беспокойтесь. У нас еще будет время все обсудить, – сказал профессор Мишра, озадаченный выражением лица Прана; тот поглядывал на него испуганно и при этом чуть ли не насмешливо. – О, вот и чай. – Прислужник подобострастно двигал поднос туда-сюда, пытаясь угадать следующее движение профессора; Мишра продолжал: – Вы знаете, мне уже не впервые приходит в голову, что вы взвалили на себя слишком много. Конечно, от некоторых дел так просто не отмахнешься… Ваши административные обязанности, к примеру. Не далее как сегодня утром мне рассказывали, что вчера вы встречались с сыном раджи Марха – в связи с тем жутким скандалом, в который он вляпался. Разумеется, если его наказать, это взбесит раджу – он у нас человек весьма вспыльчивый, не находите? Работая в такой комиссии, невольно наживаешь себе врагов. А с другой стороны, власть всегда обходится дорогой ценой, да и долгом пренебрегать нельзя. «Суровое дитя божественных речей – о Долг»[83], да-да! Однако надо следить, чтобы это не мешало главной нашей обязанности – преподаванию.

Пран кивнул.

– А вот дела факультета – это уже другое, – продолжал профессор Мишра. – Я решил, если вам так будет угодно, освободить вас от обязательств, связанных с составлением программы. – Пран помотал головой; профессор Мишра продолжал: – Коллеги из ученого совета прямо сказали мне, что ваши рекомендации – то есть наши рекомендации – никуда не годятся. Джойс, вы знаете, имел весьма незаурядные наклонности… – Он взглянул в лицо Прану и понял, что топчется на одном месте: тот его и не слушал.

Пран помешал ложечкой чай и сделал глоток.

– Профессор Мишра, – сказал он. – Я как раз хотел спросить: состав отборочной комиссии уже известен?

– Отборочной комиссии? – с невинным видом переспросил профессор Мишра.

– По вакансии доцента.

Савита в последнее время часто поднимала эту тему в разговорах.

– Ах да! Тут нужно время, вы же понимаете, нужно время. Учебная часть нынче завалена работой. Но вакансию мы выставили, как вы знаете, и надеемся в ближайшее время получить все резюме. Я уже просмотрел несколько заявок, там есть очень сильные кандидатуры, очень сильные. С хорошей квалификацией и прекрасным послужным списком.

Он приумолк, давая Прану возможность что-нибудь сказать, однако тот упорно хранил молчание.

– Что ж, – сказал профессор Мишра, – не хочу расстраивать такого талантливого молодого человека, как вы, но, думаю, через годик-другой, когда вы поправите здоровье и все остальное устаканится… – Он ласково улыбнулся Прану.

Пран улыбнулся в ответ. Сделав еще глоток чая, он наконец заговорил:

– Профессор, а когда, по-вашему, должно пройти первое заседание комиссии?

– О, трудно сказать, очень трудно. У нас ведь порядки совсем не такие, как в Патне: там завкафедрой может запросто выдернуть несколько человек из бихарского комитета по государственной службе и созвать заседание. Такая система, признаю, имеет ряд преимуществ. Наша система формирования комиссий излишне сложна: двое членов должны быть из экспертного совета, одного назначает ректор и так далее. Профессор Джайкумар из Мадраса, только что ставший свидетелем вашего… – он едва не сказал «выступления», но тут же осекся, – обморока, как раз состоит в экспертном совете. Однако он не может приехать в любой день, как и остальные члены комиссии… Нужно подгадать время. Кроме того, проректору в последнее время нездоровится, и он подумывает о выходе на заслуженный отдых. Бедняга, ему только отборочных комиссий не хватало! Да, на все требуется время, что поделать. Впрочем, уверен, вы способны войти в положение и посочувствовать… – Профессор Мишра печально уставился на свои большие бледные руки.

– Кому – ему, себе или вам? – непринужденно спросил Пран.

– Метко, метко! – воскликнул профессор Мишра. – В самом деле, я об этом не подумал: мои слова можно истолковать двояко. Что ж, посочувствуйте всем. Не нужно бояться проявлять сочувствие, от нашей щедрости его запасы не иссякнут. Искреннее сочувствие так редко встретишь в современном мире! Люди зачастую говорят другим то, что те хотят услышать, не задумываясь об истинных интересах человека. К примеру, если бы я посоветовал вам отказаться от соискания должности доце…

– …я бы ответил «нет», – закончил за него Пран.

– …то я думал бы только о вашем здоровье, мой дорогой, только о вашем здоровье. Вы так много на себя взвалили, да еще постоянно публикуетесь… – Он сокрушенно покачал головой.

– Профессор Мишра, я принял решение, – сказал Пран. – Я подал документы на соискание и надеюсь, что комиссия все-таки выберет меня. Знаю, вы будете на моей стороне.

Лицо профессора на мгновение исказила легкая гримаса ярости, однако к Прану он обратился предельно вкрадчивым и мягким тоном.

– Конечно-конечно, – произнес он. – Еще чайку?

К счастью, профессор Мишра уже покинул Прана к тому времени, когда в преподавательскую вошла Малати. Она сообщила, что Савита ждет его дома и поедет он туда на рикше, который уже стоит у дверей.

– Да тут только кампус перейти! – возразил Пран. – Ну правда, Малати, я не калека какой-нибудь. Вчера вот преспокойно дошел до Прем-Ниваса.

– Это приказ госпожи Капур, господин, – невозмутимо ответила Малати.

Пран пожал плечами и покорился своей участи.

Когда он приехал домой, его теща была на кухне. Он велел Савите не вставать и нежно обнял ее за плечи.

– Ну почему ты такой упрямый, а? – От ласки мужа ее тревога вспыхнула с новой силой.

– Все будет хорошо, – заверил Савиту Пран. – Все будет отлично.

– Я вызову врача.

– Себе можешь вызвать, а мне не нужно.

– Пран, я настаиваю. Если я тебе небезразлична, ты должен хотя бы иногда прислушиваться к моим советам.

– Но ведь завтра придет мой кудесник-массажист! Целитель тела и души. – Увидев, что Савите от этого не легче, он добавил: – Давай сделаем так: если мне завтра намнут бока, а лучше не станет, я соглашусь на врача. Хорошо?

– Ну хоть так, – проворчала Савита.

12.13

– Мое мастерство – дар Шивы. Он был ниспослан мне во сне, причем не постепенно, а в один миг.

Массажист Маггу Гопал – крепко сбитый, могучий здоровяк лет шестидесяти с коротким ежиком седых волос – натирал кожу Прана маслом. Его бесконечная болтовня удивительным образом успокаивала. Они расположились на веранде: Пран разделся до нижнего белья и лег животом на расстеленное полотенце. Массажист закатал рукава и решительно взялся за его дряблые шейные мышцы.

– Ай! – Пран поерзал. – Больно.

Он говорил по-английски, так как Маггу