– Привет, – нежно прошелестело вместе с робкой улыбкой.

– Здравствуй, – на ней манто, из-под которого выглядывала юбка. Отлично, меня повысили: от похотливого имбецила, до… «Кого?» – сейчас узнаю.

– Можно?

– А нужно? – невежливо да, но, блядь, одно по одному и так по кругу. С женщинами, оказывается, не так просто расставаться. Это Катя у меня резкая: сразу с чемоданами в направление «нахер» посылала. Таких, как она, больше нет.

– Я ненадолго, – обронила покорно. Я сцепил зубы и отошел от двери. – Я соскучилась…

Зря пропустил. Песня та же, поют те же.

– Вика, я все понять хочу, что тебе нужно от меня? Ты ведь не из тех молоденьких шалав, что навязываются и ложатся за бабло. А в великую любовь вопреки самоуважению – не верится как-то. Ты ведь можешь найти мужчину, который на руках носить тебя будет.

– А может мне не нужен такой? – высокомерно ответила и скинула манто. Одетая абсолютно. Значит, реально решила зайти не через мою ширинку.

– Что мне, папика искать? Или замуж за менеджера среднего звена выходить? Чтобы на руках в двухкомнатную хрущевку?

Я Викторию Сергеевну в меркантильности обвинять не собирался. Кто как хочет, так и дрочит. Но она и сама не из бедствующих, смогла бы менеджера прокормить и подтянуть к себе, если по любви так-то.

– Разве плохо, что я хочу мужчину своего круга, сильного и привлекательного? Хочу любить его?

– Нет, – покачал головой. Я тоже хочу. Правда, не мужчину, а женщину, зовут ее Катерина Мальвиновна, и я ей нахер не нужен. Иногда желаемое получить практически невозможно. Практически.

– Я буду с тобой честна.

Я хмыкнул. Еще одно откровение. Скелеты из шкафа все падают и падают…

– Во Франции я встречалась с мужчиной. Я была влюблена и многое не замечала: он оказался игроком и так вышло, что на меня повесил много долгов. Я и вернулась поэтому. Отец поспособствовал с должностью. Деньги большие и их нужно отдать.

Понятно все: бабки. Деньги. Деньги. Деньги! А с должностью и так все понятно: хлебные места не раздавали абы кому. Человек мог быть тысячу раз достойным профессионалом, но к кормушке только своих подпускали. Рука руку мыть должна.

– Ты знаешь, какие откаты мы берем с бизнеса…

– О да! – не выдержала я. Это, сука, еще одна статья расходов в каждой смете!

– Потом тебя встретила. Все закрутилось: я снова стала молодой и беззаботной, – улыбнулась мечтательно, но горечь просачивалась, въедаясь в каждое слово. – Честной стала. Ты ведь любишь принципиальных.

– Я так понимаю, твой возросший морализм – камень в мой огород?

Вика только плечом дернула, продолжая рассказ:

– Перестала брать взятки, проекты принимала только по стандартам качества. Но мне нужны были деньги. Нужно долги отдавать. Я у отца брала, но и он терпение потерял. Сказал, что мои проблемы должен решать мой мужчина. Мой жених.

– Ты не сказала? – сухо поинтересовался. Да, я козел, что сгоряча сделал предложение, но кота за яйца не тянул и сразу объяснился. Вика просила время, чтобы сделать все с наименьшим уроном своей репутации, но, черт, она же не на всю страну раструбила, а только своим сказала! Мне лично похер: что хотят, то пусть и думают, но какой китайской пасхи ждет она?!

– Нет, – самоуверенно произнесла. – У меня есть предложение к тебе.

– Какое же? – спросил из вежливости. Вика уже не удивит меня.

– Договорной брак.

Ух ты! Опять свадьба! Что же меня женить все хотят?! Я рассмеялся. Какой-то сюрреалистичный замкнутый круг!

– Вика, что из моего «я не женюсь на тебе» не понятно? Я Катю люблю. Мне она нужна.

– Ты ведь не с ней! – эмоционально воскликнула она. – И не будешь с ней! Если бы нужен был, простила бы уже.

– С этим без тебя разберусь, – резко бросил. Я советов не просил и чужого мнения не спрашивал.

Вика ближе подошла и мягче добавила, в глаза заглядывая:

– Твоя Катя – она другая. Она не из нашего круга. Она не понимает, что брак с такими, как ты, это сложнее, чем банальные любовь и верность. Это союз!

Я тонко улыбнулся. Вика не трепетная фиалка и не принципиальная гордячка, а вполне соответствующая своему окружению женщина: в меру расчетливая, в чем-то циничная, немного эгоистичная и всегда готовая на сделку. Принципы, обменянные на деньги, власть, комфорт. И Вика права: мы все такие. Я лично для достижения бизнес-целей перевел не один евротранш на офшоры разномастных чиновников и силовиков. Только любовь у меня была настоящая, на выгодах материальных не взращенная. Мальвины моей любовь была. А сейчас только моя осталась.

– А что мне даст союз с тобой? – я уже не скрывал иронии. Меня беспринципным продажным говном назвали, что миндальничать. Я, конечно, вел себя отвратительно и уж точно не моралист безгрешный, но женщину и семью покупать – не моя история.

– Связи, доступ к государственным программам и финансированию, обеспечение побед на аукционах и в тендерах, слияние двух провластных семей. Мы станем еще большей силой! – она подошла практически вплотную и руки на грудь положила, туда, где сердце. – Любящую жену, которая не откажет и не упрекнет.

Я убрал руку – мое сердце билось ради другой женщины.

– Я знаю и понимаю мужчин: никаких истерик и разводов из-за слабостей. Я рожу тебе наследника.

Это еще что за абсурд допотопный?! Я что, одержимый Генрих Восьмой, которому край пацан необходим? У меня королевства нет, а нажитое есть, кому оставить. А будут ли еще дети, только Богу известно.

Я погладил Вику по плечам и взял лицо в руки.

– Я лучше один буду, – и отошел от нее. Надеюсь, это наш последний откровенный разговор.

Она максимально бесстрастной осталась, только ресницы предательски дрогнули, выдавая обиду.

– Я дам тебе совет напоследок: нужно всегда стремится к большему. К людям, которые делают нас лучше.

– Вад… – заикнулась она, но я махнул рукой, прерывая.

– Я не могу решить твои финансовые трудности. Я не кошелек на ножках.

Только член. По крайней мере вел себя именно так. А благотворительностью у нас Катя обычно занималась.

– Но я люб…

– Продай браслет, – грубо прервал. – Он стоит двести штук зеленых. Мне все равно, как ты им распорядишься.

Мне плевать, что с ним будет. К чему он мне? Катя не приняла его тогда, а сейчас у меня наглости не хватило бы предлагать его снова. Это украшение невидимыми следами моей низости помечено. А для Мальвины нужно что-то чистое и совершенно особенное.

– Мне уходить нужно, – я распахнул дверь, ожидая взрослого решения.

Вика кивнула и молча к выходу подошла, высоко подбородок вздернув.