Мимо меня в направлении «патрона» проплыла супружеская чета Максимовых, знаменитая своими изощренными телемарафонами, которые до сих пор даже опытные следователи не рискуют назвать воровскими. Все представлялись кто во что горазд и как хотели. Поэтому Тамару Максимову с ее несмываемой, порой неестественной ухмылочкой тут воспринимали не телезвездой, а просто как бабу, по виду напоминавшую вялогрудастую, озлобленную, хищную и стервозную сторонницу нравственности из американской Армии спасения. А самого Максимова представляли как ее официального мужа.

Собчак, до отвала насытившись икрой, чуть исподтишка поозиравшись окрест, решил увлечься экранной Тамарой, пожелав с ней сфотографироваться и поболтать наедине кое о чем. Ее муж, получив сухое рукопожатие, был решительно отставлен за спину. Растащив таким образом в пространстве телевизионный дуэтик, «патрон» стал щеголять перед Максимовой своей наигранной веселостью и кружить разговором вокруг этого обиталища пороков в поисках потаенных закоулков удовольствия, как измученный молодой, но неутомимый любовник, затеявший вписать свое имя в синодик дамских ухажеров, павших на привольной ниве. Жена Собчака, неусыпно наблюдавшая с невостребованной стороны за проделками супруга, видимо, в своих предположениях о дальнейшем развитии их отношений зашла помыслами слишком далеко, выражением лица уподобившись Анне Карениной перед финальной сценой встречи с паровозом вместо Вронского. Рискнув несколько разбавить свежие контакты «патрона» хоть каким-то мужчиной, я подвел к нему композитора Успенского, вняв настоятельным просьбам последнего лично познакомиться с новым городничим. Мною в общих чертах были охарактеризованы ровные склоны творческих вершин этого так же, как и Собчак, профессора, только консерваторского, автора прославленной песни «Снега России, там хлебом пахнет дым». «Патрон», сдержанно порадовавшись новому знакомцу, снисходительным тоном дал известному маэстро несколько общих рекомендаций по части музыкальной композиции, хотя сам, надо думать, еще с трудом отличал мелодию песни «Ты морячка, я моряк» от «Болеро» Равеля. Вдоль стола, как курица, однобоко выглядывая остатки съестного, петлял будущий глава комитета по управлению городским имуществом, фамилия которого характеризовала не только национальность, но одновременно образ жизни, помыслы, профессиональную ориентацию, врожденные пороки и породистую склонность к любым взяткам.

Супруга «патрона», успокоившись стыковкой мужа с композитором, наконец уняла ревностную злость и беззащитно разулыбалась в кружке случайных кандидатов отборочного тура на пока еще вакантные должности своих фаворитов и приживалок. Путь к блистательным вершинам тщеславия, очень обеспеченного нахапанным добром, она начинала в собственноручно отреставрированном капроне с аккуратно стянутыми бесцветной ниточкой дырками и кокетливо примятой нелепой шляпке неопределенного фасона, надевая которую жена Собчака, вероятно, рассчитывала не только выделиться и превзойти толпу, но еще намекнуть беспородному окружению на свое немыслимое расположение ко всем сразу.

Вокруг склеенных пустомельством многофигурных композиций расхаживал, полизывая краешек своей тарелки, грядущий достойный представитель так называемой партии «Выбор России» (ВыбРос). Этот будущий член Государственной Думы (ГД — так именовались в свое время грубые ботинки, выдаваемые ремесленникам. — Ю.Ш.), презрев забывчивость устроителей, его не пригласивших, приперся сам в темном костюме стиля клерка тридцатых годов поверх застиранной исподней рубахи рабочего вида. Слегка опрометчивый наряд венчали вконец растоптанные, светлые в прошлом кроссовки, одетые почему-то не на босу ногу, а с пестрыми носочками, и маленькая засунутая под мышку деловая папка, напоминавшая по цвету и покрою кобуру табельного милицейского оружия. Завтрашний госдумовец, еще не достигший обыкновения спокойно, не обращая ни на кого внимания, наедаться, будучи незваным, на повсеместно закатываемых «демократами» банкетах, молчаливо хмурился и смачно икал, занимаясь исключительно навязчивым самонаблюдением, сильно мешающим любому человеку сосредоточиться на удовольствии. Видимо, этого типа пока не очень возбуждали осознание изысканности предложенных деликатесов и новизна бесплатных ощущений субъектов, внезапно попавших в тенеты азарта обильных гурманистических утех. Его же коллеги, наделенные кроличьей неугомонностью, вскоре эти халявные застолья возведут в ранг жизненного кредо и назовут их «презентациями». Там они научатся очень быстро, но без эмоциональных всплесков поглощать пищу, ибо усвоят, что людям с уравновешенной психикой и стойким торможением свойственно замедленное возбуждение, в итоге, вместо удовлетворения, приводящее к нарастанию чувства тревоги.

Между тем «демократические» гости стол окончательно опустошили, поэтому торжество подошло к логическому завершению. Представители носителей бредовых идей, легко умещавшихся в головах только тех, кого можно было одурманить отсутствующим величием, стали неохотно разъезжаться….

Время тонет в тумане прошлого.

Дух золотого тельца, выпущенный «демократами», как джинн из бутылки, за короткий срок обезумел и разложил сознание многих, растворив и уничтожив все культурные, а также иные жизненные приоритеты и ценности.

Под шумок всеобщей эйфории Собчак, поначалу строго закамуфлированный советскими опознавательными знаками, изуверски оглупляя идеологию социализма, сумел-таки почти незаметно заложить социальную взрывчатку под наш город. На его публичных выступлениях вряд ли кому приходило в голову, что всем таким «концертам» предшествовали репетиции, ибо на самом деле он обладал даром актера, игра которого оценивалась лишь в гримерной, поэтому всегда не гнушался и не трусил привирать так сильно, как человек, уверявший окружающих, что помнит момент своего зачатия. Редко кто из обычных людей рискнет похвастать такой памятью. Пожалуй, это качество он приобрел еще в университете, где формировал будущих законников для обиходных нужд социализма, приучая их к бездушному служению у шатких и грязных весов Фемиды. При этом не случайно позабыв растолковать своим ученикам общеизвестно расхожее: стремительный рост преступности — это естественная реакция не только пасмурных лиц, с явными признаками дегенерации на узком челе, но и обычных нормальных людей на ненормальные, резко изменившиеся условия жизни.

Что же касается привнесенных из студенческих аудиторий в политическую жизнь педагогических приемов, то тут из всего обширного арсенала академических средств Собчак усвоил лишь восхваление с большим воодушевлением достоинств своего ремня, одновременно восхищаясь воспитательным значением классической розги в сочетании с неэмоциональным выкручиванием ушей. Таким образом, этот поклонник Люцифера на самом деле только временно впал в «демократическую» ересь, чтобы затем прекрасно вписаться в идеологическую доктрину Запада, тем самым совершив скорую, весьма своеобразную эволюцию от активного коммуниста до криминализированного, заурядного, но крупного феодального капиталиста с отвратительным духом высокомерно примитивного аристократа, фарцующего городской недвижимостью и государственной территорией.

Этот барьер преодолел не только наш беспринципный, почтенный жуир, которого всю жизнь манили лишь деньги да аромат духов с шелестом одеяний «перезрелых вишен». Подобная перелицовка произошла почти со всей сворой мастеров разговорного жанра, перекусивших ленточку «перестройки», чтобы затем под ликование духовых оркестров поделить меж собой народную собственность и превратить державные покои вместе со страной в «общаковый», смрадный лупанарий. Нельзя считать всенародной целью желание нескольких собчаков стать сверхбогатыми за чужой счет. Поэтому то, что происходит вокруг, по сути — обычное ограбление.