Шкафы переглянулись. «Дошло!» — радостно подумал Майрон.

— Ты, ханурик, пушку давай! Ханурик, новое слово на букву «х».

— А где «пожалуйста»?

— Господи, Билли, — закричал из лимузина Эйк, — нету него никакой пушки! Ханурик лапшу тебе на уши вешает!

Во взгляде бандита мелькнула ярость, а Майрон с улыбкой развел руками и улыбнулся.

Тони распахнул дверцу, Болитар скользнул на заднее сиденье, а сами Шкафы устроились спереди. Эйк нажал на кнопку — поднялась перегородка, разделяющая салон пополам. В лимузине имелись бар и телевизор с магнитофоном. Обивка цвета благородного кармина, кроваво-красная, что, учитывая род занятий Фрэнка, наверняка позволяло экономить на химчистке.

— Классная тачка, Фрэнк! — похвалил спортивный агент.

Одет Эйк в своем излюбленном стиле: велюровый костюм на пару размеров меньше нужного.

Сегодня куртка зеленая с желтой отделкой. Молния расстегнута до середины: именно так в семидесятые было принято носить на дискотеках. Живот огромный, как при многоплодной беременности, зато волос на голове почти не осталось. Владелец «Тру-Про» пристально смотрел на Майрона.

— Что, Болитар, нравится в моей заднице зудеть?

— М-м-м, Фрэнк, ты меня возбуждаешь! — захлопал ресницами Майрон.

— Почему достаешь меня, а, извращенец мерзкий?

— Я по крайней мере не посылал головорезов насиловать твою подружку!

Эйк ткнул пальцем в грудь Болитара:

— А ты сам не нарывался? Не напрашивался?

Майрон не ответил. Зачем он только заговорил с этим типом о Джессике? Условие практически невыполнимое, но на личности переходить нельзя. Нужно абстрагироваться от недавних событий и воспринимать Эйка иначе, чем типа, который хотел обидеть твою любимую женщину. Любые разговоры на эту тему приведут в лучшем случае к крайне нежелательному результату, а в худшем — к самоубийству.

— Я ведь предупреждал, — напомнил Фрэнк, — даже Аарона посылал, чтобы объяснить, насколько серьезны мои намерения. Знаешь, сколько Аарон дерет за час?

— Ну, в последнее время — нисколько.

— Ха-ха-ха, умираю от смеха! — отозвался Эйк, в голосе которого не было ни тени веселья. — Я старался вести себя разумно, юного Крейна отдал, и чем отблагодарил ты? Палки в колеса мне совать начал!

— Я пытаюсь найти убийцу, — отозвался спортивный агент.

— А мне какое дело? Нравится играть в Бэтмена — на здоровье, но только чтобы на деньгах «Тру-Про» не отражалось. Хоть раз лишив нас прибыли, ты автоматически пересекаешь черту. Павел ведь чистую прибыль приносил!

— Павел спал с несовершеннолетними девочками, — напомнил Майрон.

Эйк развел руками.

— Чем он занимался в спальне, меня не касается.

— Какие прогрессивные взгляды, Фрэнк! Ты теперь за демократов голосуешь?

— Ну, ханурик, хочешь выяснить, слышал ли я про постельные похождения Павла? Да, слышал и знал, что он трахает сопливых девчонок. И что с того? Я работаю с парнями, по сравнению с которыми Павел Менанси — настоящая мать Тереза. В бизнесе вроде нашего выбирать не приходится. Я задаю себе один-единственный вопрос: человек приносит мне деньги? Если ответ положительный, больше ничем не интересуюсь — вот такое правило. Павел деньги приносил, остальное не важно.

Майрон молчал, ожидая, когда гангстер перейдет к делу, которое, он искренне надеялся, заключалось не в том, чтобы прострелить ему голову.

Достав из кармана пачку жевательной резинки «Дентин», Эйк положил пластинку в рот.

— Я здесь не для того, чтобы философию разводить! Павел мертв, денег не приносит, значит, мое правило уже не действует. Понимаешь, о чем речь?

— Понимаю.

— Я простой бизнесмен, — гнул свое Эйк. — Павел больше меня не кормит, выходит, нам с тобой грызться не за что, и ты останешься в живых. Если нет никакой выгоды, пачкаться не желаю, усек?

Майрон кивнул.

— Получается, теперь мы лучшие друзья?

Фрэнк подался вперед, глаза стали похожи на маленькие черные щелки.

— Нет, ханурик, не получается. В следующий раз сопли разводить не буду. Думаешь, спрятал подружку — и все? Я ее найду! Или пришью кого-нибудь другого: папашу, мамашу, друзей, черт побери, может, даже парикмахера!

— Его зовут Пьер, и он предпочитает, чтобы его называли «специалист по красоте».

Фрэнк смерил его негодующим взглядом:

— Ты что, шутишь, черт побери?!

— Я только что услышал угрозу в адрес родителей. Как же мне реагировать?

Медленно кивнув, Фрэнк откинулся на спинку сиденья.

— Объявляю перемирие. Временное… — Эйк снова нажал на кнопку, и перегородка опустилась.

— Да, мистер Эйк! — отозвался Билли.

— Вызовите Болитару эвакуатор.

— Да, мистер Эйк!

Фрэнк повернулся к спортивному агенту:

— Выметайся из моей машины!

— Что, даже не обнимемся?

— Выметайся!

— Можно хотя бы вопрос задать?

— Какой?

— Ты приказал убить Валери, чтобы покрыть Павла?

Гангстер улыбнулся, обнажив торчащие, как у бобра, зубы.

— Выметайся, иначе оторву яйца и продам в китайский ресторан!

— Отличная идея! Ладно, Фрэнк, приятно было поболтать, не забывай! — Майрон распахнул дверцу и выбрался на свободу.

— Расскажешь Локвуду о нашем разговоре, ладно? — высунувшись в открытую дверцу, крикнул Эйк.

— Зачем?

— Зачем — тебя не касается, просто расскажи — и все. Понял?

— Понял, — отозвался Майрон.

Фрэнк захлопнул дверцу, и лимузин уехал.

Эвакуаторы приехали довольно быстро, и к половине седьмого Майрон попал в офис. Неда еще не было, и Эсперанса вручила ему сообщения. Закрывшись в кабинете, Болитар стал отвечать на звонки.

В селекторе внутренней связи послышался голос компаньонки:

— Сучка на третьей линии.

— Прекрати ее так называть! — взмолился Майрон и поднял трубку. — Привет, ты уже дома?

— Да, поездка оказалась кратковременной.

— Ну, я быстро работаю.

— А я ни на что не жалуюсь.

— Угу…

— Так что стряслось?

— Кто-то убил Павла Менанси, и Эйку больше некого покрывать.

— Все так просто?

— Это бизнес, а бизнес у этих ребят очень простой.

— Не убивай без выгоды?