— Значит, я же и виновата? Это ты написал про меня книгу. Ты скрывал свои планы. Ты болтался в Сети, завлекая женщин. А когда я сказала, что мне нужна передышка — это все, о чем я попросила, просто на время оставить меня в покое, — я оказываюсь злобной стервой. Ты считаешь, это справедливо?

— Я просто хочу поговорить. Эта книга для меня — шанс пробиться как писателю. Просто попробуй посмотреть на это с моей позиции…

— Я не могу это сделать сейчас, понятно? И вчера вечером я тебе это объяснила.

— Мне не нравится, как все вышло. Пожалуйста, давай сядем и спокойно обсудим это?

— Нет, не сядем и не обсудим. Мы поговорим, когда будем готовы к этому. А твои бесконечные звонки отнюдь не способствуют моему желанию разговаривать.

Явно расстроившись, Питер провел пальцами по волосам.

— Черт! Я даже не представляю, как теперь спросить то, что я собирался.

— Ты о чем?

— Мой босс — долбаный говнюк. Киттри хотел, чтобы я позвонил тебе сегодня утром. Я пытался увильнуть, и он понял, что у нас что-то не так. И сейчас он получает извращенное удовольствие, поставив меня в дурацкое положение.

— Боже. Ты хочешь спросить меня насчет этого дела, верно?

Он поджал губы.

— Давай, выкладывай.

— Вчера ночью около какого-то стрип-клуба неподалеку от Вестсайдского шоссе нашли труп. — Элли сообразила, что Питер мало общался с ее братом и не знал, где тот работает. — Подруга девушки сказала, что та вышла прогуляться из «Тенджуна». Я делаю про это материал, но Киттри хочет написать еще и свой. Про те висяки, о которых ты говорила на днях. Про те, что изучал Макилрой.

Элли почувствовала, что у нее в голове начала пульсировать какая-то венка. Она знала, что не должна была говорить о тех делах Питеру. И звонить Джорджу Киттри ей тоже не стоило. Сам он не смог бы проследить эту связь.

— И он собирается рассуждать о возможной связи этих дел?

Питер кивнул.

— Киттри уже работает над этим. Три нераскрытых дела. Челси Харт. Рейчел Пек, обнаруженная сегодня утром. Мне действительно все это противно, Элли, но он мой босс, и ты знаешь, какая он скотина.

— Скажи ему, что ты был молодцом и в точности исполнил его поручение, а я послала тебя без гребаных комментариев.

Селина Симански открыла дверь отцовского дома еще до того, как они успели постучать. Затем она сделала шаг в сторону, и они расценили этот жест как приглашение.

Она села в центр маленького потертого дивана, стоявшего посреди гостиной, оставив гостям единственное кресло, которое заняла Элли. В сложившейся ситуации она была лучшим кандидатом на роль доброго полицейского.

Первый раз ей представилась возможность увидеть Селину без пальто. Женщина надела длинный свитер крупной вязки и легинсы. Одежда туго обтягивала ее живот. В остальном она казалась довольно миниатюрной. Молоденькая, вероятно, двадцать с небольшим. Блондинка со светлой кожей. По предположениям Элли, ребенок должен был появиться на свет месяца через два.

— Я детектив Хэтчер. Это мой напарник, детектив Роган. И Макс Донован из окружной прокуратуры. Думаю, вы знаете, почему мы пришли, Селина.

Девушка пожала плечами.

— Ваш отец — не убийца.

— А я и не говорила, что он убийца.

— Нет, зато он говорил. И сделал это, чтобы оградить вас. Теперь пора вам защитить его.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответила Селина.

Ни единой виноватой нотки в голосе.

— Все, что сделал ваш отец, оказалось напрасно. Мы знаем про взятку. Вы не сможете истратить ни цента из этих денег. Кроме того, господин Донован расскажет вам о возможной уголовной ответственности.

Донован опустил руки, которые до этого были скрещены у него на груди, и шагнул к Селине, словно готовясь начать перекрестный допрос свидетельницы.

— Сегодня днем мы собираемся выдвинуть обвинение против вашего отца, но не в убийстве, как он рассчитывал, а в воспрепятствовании отправлению правосудия. Мы также намерены восстановить обвинение по наркотикам против Ника Уордена и Хайме Родригеса.

Последняя фраза наконец привлекла внимание женщины.

— Вот видите, — заметила Элли, — мы также знаем, кто отец вашего ребенка.

— Он пошел на сделку, — сказала Селина. — Дело отклонено.

— Было отклонено, — пояснил Донован. — С сохранением права предъявить в дальнейшем иск по тому же основанию и с условием, что Ник Уорден даст показания против Джейка Майерса. Но поскольку выяснилось, что Уорден принял участие в сговоре с целью дачи взятки вашему отцу и подорвал наше дело против Майерса, я попрошу судью аннулировать сделку. А это значит, что мы возьмем и Родригеса.

Донован повернулся к Элли, и она поняла, что пора вступить в разговор.

— А раз ваш отец, Хайме и Ник Уорден являются соучастниками сговора, мешающего правосудию, кто, по-вашему, получит право на сделку, Селина? Судимый за сексуальные домогательства и напавший на полицейского уборщик, латиноамериканец с криминальным прошлым и двумя арестами за наркотики или богатый белый, управляющий фондом венчурного инвестирования?

Селина всхлипнула и смахнула слезу. Элли знала, что до цели уже недалеко, нужно лишь подтолкнуть еще немного.

— Таким образом, вы останетесь одна с ребенком, — добавила она. — Отца не будет ни у вас, ни у малыша.

Селина глядела на нее широко раскрытыми глазами. Элли заметила, что у женщины подрагивает верхняя губа. Осталось совсем чуть-чуть.

— Но это лишь в том случае, если прокуратура не привлечет и вас. Если вы активно участвовали в сговоре, вашего ребенка после рождения передадут в приемную семью.

Селина закрыла лицо руками и разрыдалась. Сквозь всхлипы слова доносились невнятно, но суть была ясна. Ее отец. Отец ее малютки. Ее жених. Бедные они, бедные. Бедная Селина.

Тут заговорил Донован, и Элли поняла, что Найт сделал верный ход, отправив с ними Макса. Нажим со стороны полицейских — одно дело. Но когда приходит время сотрудничать, лучше всего действует разговор с облеченным властью прокурором, который решает, кого отправить за решетку и насколько.

— Мне было бы легче помочь тем, кто участвовал во всем этом, если бы я точно знал, что произошло. В конце концов, нам надо поймать убийцу Челси Харт, не отвлекаясь на другие вещи. И чем упорнее нас отвлекают, тем тяжелее будет приговор, которого потребует прокуратура.

Селина снова заговорила — на этот раз ее слова звучали отчетливей:

— Что вы хотите знать?

Вид у Сьюзан Паркер был жалкий. Как будто у нее внутри перегорела лампочка. Сели батарейки. Или накрылся процессор.