Вопрос о личном составе руководства неразрывно связан, таким образом, с вопросом об общем направлении политики Коминтерна, об его способности оценивать обстановку, предвидеть завтрашний день и извлекать из каждой ситуации максимум того, что она может дать для дела освобождения рабочего класса.

Чтобы обновить руководящий персонал, нужно изменить политику. Центризм надо заменить марксизмом. В этом и состоит задача международной левой коммунистической оппозиции.

Принкипо, 7 ноября 1929 г.,

в 12-ю годовщину Октябрьской революции

Я получил письмецо от одного товарища, находящегося как будто в предкапитулянтских настроениях. Он, разумеется, обобщает эти настроения на большинство ссылки. Философия такова: «идти на помощь центризму». Под этой абстрактной, расплывчатой, либеральненькой формулой скрывается на самом деле отказ от марксизма. Центризму в период его движения влево можно помогать двояко: либо растворясь в нем, либо вступая с ним в блок, оформленный или неоформленный, явный или прикрытый уставом единой партии, дисциплиной и проч. Только второй путь допустим для марксиста. Выражением второго пути являлось заявление Раковского. Но оно шло очень далеко навстречу центристам, формулируя почти только то, что объединяет или может объединить оппозицию с ними в данный момент.

Допустим ли мы блок на таких основах? В известные периоды допустим. Во имя непосредственных тактических задач оппозиция может временно отодвинуть стратегические вопросы, сохраняя за собой право и обязанность выдвинуть их со всей силой, когда этого потребуют обстоятельства, хотя бы и ценою разрыва блока с центристами. В таком поведении оппортунизма нет, оно вполне законно. Но именно поэтому центристы не приняли заявления. Они потребовали отречения от теоретических основ оппозиции.

Центристам нужна не столько тактическая помощь оппозиции, сколько ее стратегическое разоружение. В этом они остаются полностью верны своей собственной стратегической линии. Покупать блок с ними ценою отречения от платформы и осуждения платформы могут только изменники. Хотя такая измена и совершается под лозунгом «помощи центризму» вообще, на деле это есть помощь ему не против правых, а против левых — только. Какая польза сталинцам от Пятакова, Радека и проч. в борьбе с Бухариным? Никакой. Зато серьезная польза в борьбе с левой оппозицией. И наоборот, лучшей помощью центристам в борьбе с правыми остается идейно непримиримая позиция. Принципиально мы это выясняли уже не раз. Можно не сомневаться, что «мастер»[317] каждую неделю пугает своих Климов[318] словами: «Нельзя нам загибать сразу вправо, троцкисты только этого и ждут». Если бы оппозиция исчезла, Ворошиловы с братией завтра же сели бы верхом на левых центристов. Не это, конечно, есть главный для нас критерий: есть и поважнее. Но этот довод является решающим против тех перебежчиков, которые изменяют марксизму, отрекаются от него, оплевывают его, чтобы помочь мастеру против Балаболки[319] или Клима. С такими сумами переметными нам разговаривать не о чем. Пусть остается в ссылке не 350 верных своему знамени, а 35 человек, даже три человека — останется знамя, останется стратегическая линия, останется будущее.

Привет стойким и только им.

Ваш Л. Т.

26 ноября 1929 г.

Уважаемый товарищ Мясников!

Признаться, ваше письмецо удивило меня: вы ставите вопрос об обороне СССР так, как если бы он вообще возник впервые под влиянием последней стадии советско-китайского конфликта. Между тем оппозиция большевиков-ленинцев дала на этот вопрос категорический ответ, в частности, в своей платформе, которая гласит: «Кто не оборонец по отношению к СССР, тот безусловный изменник международному пролетариату».

Это один из тех основных вопросов, которые делают невозможным для нас нести какую бы то ни было ответственность за коршистскую группу. По этому самому вопросу я перешел недавно в наступление против Урбанса (см. брошюру «Оборона СССР и оппозиция»).

Из этого, однако, не вытекает, что в случае войны мы должны снять все разногласия. Мы должны драться так, как если бы разногласий не было. Но мы должны сохранить за собой право и во время войны поднять все спорные вопросы, если того будут требовать интересы революционной победы. Вот почему я считаю одинаково недопустимым отказ от политической деятельности в качестве оппозиционера как в мирное время, так и в случае войны.

С приветом.

28 ноября 1929 г.

1. Теория перманентной революции требует сейчас со стороны всякого марксиста самого внимательного к себе отношения, так как ходом классовой и идейной борьбы вопрос полностью и окончательно выведен из области воспоминаний о старых разногласиях внутри русских марксистов и превращен в вопрос о характере, внутренних связях и методах международной революции вообще.

2. В отношении стран с запоздалым буржуазным развитием, в частности колониальных и полуколониальных, теория перманентной революции означает, что полное и действительное разрешение их демократических и национально-освободительных задач мыслимо лишь через диктатуру пролетариата как вождя угнетенной нации, прежде всего ее крестьянских масс[321].

3. Не только аграрный вопрос, но и национальный отводят крестьянству, подавляющему большинству населения отсталых стран, исключительное место в демократической революции. Без союза пролетариата с крестьянством задачи демократической революции не могут быть не только разрешены, но даже серьезно поставлены. Союз этих двух классов осуществим, однако, не иначе, как в непримиримой борьбе против влияния национально-либеральной буржуазии.