Они засуетились, подготавливаясь к маршу.

Гот, что-то злобно бурча себе под нос, отсоединил старый добрый ДШК от металлической дуги «Краба» и стал прилаживать его на такую же дугу, но уже на «Поларисе», потом перенес в его прицепчик не одну, а целых две коробки со снаряженными лентами. Это было уже что-то! С этим уже можно было повоевать! Если учесть, что в распоряжении Андрея оставалось три боекомплекта, три ленты по двести пятьдесят патронов каждая к крупнокалиберному ДШК, да еще свое, личное оружие: питоновская «Геката», штурмовая винтовка с оптикой, пистолет и... Тяжелый, бритвенно-острый «Коммандо» как последний аргумент...

Ося, радист группы и по совместительству доморощенный лекарь, закрепил в прицепе свою радиостанцию, а затем собрал воедино в один подсумок все имевшиеся в наличии бинты, обезболивающие уколы и тому подобную медицинскую хрень...

Задира... Этот камикадзе рванул зачем-то к мосту, затем пробежал мимо него, не сбавляя аллюра, и скрылся где-то в темноте... А ровно через пять минут вернулся, дыша, как загнанная лошадь.

– И где тебя носило, военный?

– А-а! Так! – махнул он беззаботно рукой. – Засиделась жопа в кресле, захотелось поразмяться малец...

– Размялся?

– То что надо!!! – улыбнулся Клим. – Пробежался, ветерком обдуло! Красота!.. Пару-тройку растяжечек через дорогу примастырил. Для полной гармонии... Чтоб не бегали к мосту с горки кто ни попадя...

– Спасибо, братка!

– А я че? Я ниче! Так, для страховочки...

Андрей взглянул на часы, которые показали 21.03.

– Группа! Время! – рявкнул он зло. – Службу забыли, нюх потеряли?! Три минуты перебор!!!

Гуркнули одновременно три мощных мотора и три вездехода, поднимая мириады грязных брызг, рванули с места.

– Удачи, Чиф! – раздался голос Оси в наушнике.

– Не задерживайся, братка! – теперь это уже был Задира.

– Через сутки я за тобой вернусь, коммандер! И пусть будет трибунал!.. – поставил точку Гот.

– Мартин! За полковника отвечаешь головой!.. Удачи вам, мужики!..

«...Переправа, переправа,

берег левый, берег правый...»

22.00 бесконечного 22 апреля...

Только сейчас, когда он остался один на один со своей болью, Андрей наконец-то дал волю своим эмоциям. Почти четверть часа он исступленно рубил ножом первые попавшиеся под руку ветки. Он все махал и махал своим огромным боевым ножом, пытаясь заглушить боль. И в конце концов ему это почти удалось. Он устал так, словно без перекура на время разгрузил вагон картошки. Горячий, обжигающий пот валил градом, и его не мог остудить даже холодный моросящий дождь. Через четверть часа этой сумасшедшей рубки он повалился на землю, абсолютно выбившись из сил... Не хотелось ничего.

А еще через четверть часа его мозг родил мысль:

«А чей-то ты так расслабился, Андруччо?! А мужички твои, что жопу твою прикрывали? Они-то как? Может, теперь им помощь нужна? А ты раскис, расклеился как баба! Ну-ка встать! Встать, капитан!!! Подъем!..»

Он кое-как добрался до вездехода. Проверил готовность пулемета и улегся в алюминиевый кузов. Все его действия теперь держались на одном-единственном рефлексе, забитом в подсознание еще во времена его службы в Отряде. Рефлексом этим было простое русское слово «Надо!»...

Андрей снял с плеча и уложил рядом с собой автомат, а затем медленно собрал воедино и приготовил к работе Питонову «Гекату Вторую». Эта большая мощная винтовка даже с виду, если не знать, на что она способна и какой разрушающей силы были ее выстрелы, внушала уважение и подсознательное опасение.

«Ну, здравствуй, красавица. – Андрей нежно погладил винтовку по стволу и затворной коробке. – Здравствуй, девочка!.. Ну что, будем встречать мужичка твоего вместе?..»

Андрей достал из специального подсумка внушительный бронебойный патрон и зарядил оружие.

«А где же бегает тот придурок, что носится с „тяжелой“ оптикой, – вот что интересно мне знать! – На него хоть и накатывали волны боли, до цветных звезд в глазах, но после сеанса „трудотерапии“ мозг опять начал работать четко и без сбоев. – Час назад у моста его не было. Или был? Но струхнул и затихарился? Ну-ка, ну-ка...»

В мощную оптику «Гекаты», снабженную еще и ночным прицелом, он стал осматривать вершину плато, на которой двое суток назад появились три мотоцикла «охранения». Он всматривался в ночь так пристально, что не мог не заметить того, что искал. И он заметил!

«Оп-па!.. Ну да!.. Конечно! Кто бы сомневался!.. А вы все же мудаки, ребята! Макаки, они и есть гамадрилы! Кто ж вас так воевать-то учил? Кол вам, с минусом! С духами за Речкой и то интереснее было – те умнее!.. Вот я вам сейчас этот кол и поставлю!..»

И то, что думал сейчас Филин, абсолютно не было бахвальством. Точно такая же реакция на увиденное была бы и у любого другого, кто хоть немного знаком с тем, как должен себя вести и как должен уметь выживать на войне человек, взявший в руки винтовку с оптическим прицелом и назвавший себя «снайпером»...

Этот негритянский стрелок решил, видимо, со своим напарником устроить «засаду». Дилетанты!!! Они не съезжали с пригорка. Они даже потушили фару своего мотоцикла и бережно положили его на травку. И сами улеглись рядышком. Винтовочку свою приспособили к стрельбе, да только, видать, зарядить забыли... Ну да! Это вам не по камням бездушным да антилопам безобидным стрелять, и даже не по раненому летчику. Группа Кондора преодолела мост за считаные секунды, да еще положив при этом четверых «гвардейцев»... Снайпер просто не ожидал такого оборота! А когда сообразил, что произошло, стрелять по кустам было уже поздно. Ищи ветра в поле! Да и преследовать вдвоем такой караван – себе дороже!.. Вот они и затихарились!.. Красавцы так и лежали около своего байка, не зная, что же теперь делать. То ли свалить по-тихому, то ли дожидаться своих?..

«Ну... Понеслась звезда по кочкам!..»

Он вдохнул поглубже, насколько позволяли его ребра, затаил дыхание, выцелил круглый бок бензобака и нажал на спуск.

– В-ву-у! – громыхнула крупнокалиберная винтовка в руках Филина.

– Б-ба-а-ах! – мощно взорвался через секунду бензобак байка.

– А-а-а-у-уа-а! – покатились по земле два живых факела.

– У-ум-а-а! – вторил им Андрей, корчась от боли в прицепе «Полариса».

Не закрепленная на земле сошками крупнокалиберная «Геката» легко скользнула по стальному борту прицепа, давая такую мощную отдачу в плечо, что перевернула Андрея на спину, и всем корпусом влетела внутрь прицепа, затормозившись о борт только дульным тормозом!

– У-у-у-ум-ма-а! – выл тихонько Филин, баюкая покалеченную полковничьими зубами руку и обнимая ребра. – У-ум-ф-у-ум-ф!