Время до выписки тянулось безумно медленно. Минуты казались часами, а дни – годами. Приходили люди из контроля и подробно расспрашивали о том, что произошло. Ненадолго забегал Ашас, рассказывал, как продвигается расследование.

Очень неохотно Леша пустил ко мне свою маму, попросив не переутомлять меня. Мы обе не оценили его заботы, но решили не нервировать лишний раз.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Мария, присев на стул рядом с кроватью.

– Все спрашивают одно и то же, – улыбнулась я. – Чувствую себя прекрасно и меня бы давно выписали, если бы это не был такой беспрецедентный случай.

– Да уж… – улыбнулась в ответ леди Уотерстоун. – Ужасное было время. Я жутко боялась и за тебя, и за сына. Если бы с тобой что-то случилось, он бы действительно наложил на себя руки.

– Не говорите мне этого, при одной только мысли меня трясет от страха.

– А меня трясло от страха при одном только взгляде на него. Он дышал, пока дышала ты. Не представляю, что сделаю с Ингой, когда она поправится!

– Она пришла в сознание?

– Да, но все еще плохо себя чувствует.

– А когда выздоровеет, что с ней…

Мария поднялась и, сжав кулаки, заходила по комнате, совсем как Леша недавно. Похоже, несмотря на сходство с отцом, многое он взял и от матери.

– Она предстанет перед судом и ответит за все! – прошипела Мария сквозь зубы. – Никто не смеет обижать мою семью. Огромная удача, что вы создали сыворотку, если бы не она…

– Кстати, я хотела поговорить с вами о некоторых делах…

Леди Уотерстоун заинтересованно взглянула на меня.

– Речь пойдет о нашей с Лешей свадьбе и защите нашей теории иммуностимулирования.

– Твоей теории.

– Нет, – покачала я головой. – Нашей!

– Звучит интригующе. Я слушаю тебя, – землянка снова присела возле меня.

– Вы должны кое-что для меня сделать…

И вот, наконец, настал день, когда под неусыпным контролем Леши и его семьи врачи и ученые сделали последний анализ и провели последний осмотр, и мне разрешили отправиться домой.

Мама накануне вечером улетела на Террию, пригласив меня и, что удивительно, моего мужа в гости, как только мы уладим все свои дела на Дикане. Думаю, ей придется многое обдумать и со многим смириться, прежде чем мы с Лешей ее навестим, но, надеюсь, со временем все утрясется. Я рассчитываю, что многое сгладит свадьба сестры. Ну, или хотя бы отвлечет от меня внимание.

Леша сам забрал меня из больницы, не позволив никому мешаться при этом у него под ногами, и со скрипом согласился на вечеринку у нас дома по случаю моего выздоровления. Переодеваясь, чтобы встретить гостей, я посматривала на насупленного мужа.

– Ну чего ты расстроился? Придут друзья, мы пообщаемся, это же прекрасно! Я так соскучилась по обществу…

Сзади меня обняли сильные любимые руки, а носом муж зарылся в мои волосы. Зеркало отражало довольство, которым засветилось лицо Леши, едва он прижался ко мне.

– И, конечно, по сплетням.

Я только смущенно улыбнулась.

– Может быть. Но главное, они помогут мне морально подготовиться к тому, что предстоит.

Леша понимающе хмыкнул.

– Защита теории. Я уверен, ты прекрасно справишься.

Мы справимся, просто ты, дорогой, об этом еще не знаешь.

Тут раздался звонок в дверь, появились первые гости.

Весь вечер я наслаждалась вниманием и любовью друзей и близких. Мои подруги пришли со своими парами, Леша все время находился рядом, и я как никогда чувствовала его любовь и поддержку.

Но в этот вечер я была занята не только дружеским общением с гостями. Попутно я договаривалась с мамой Алексея, его папой, подругами и женихом Миры, организовывая сюрприз для своего мужа. Он ему понравится!

Через три дня я одевалась на защиту «теории вируса», кипя от возмущения, и не без причины. Муж отказывался возобновлять наши интимные отношения, боясь за мое здоровье. Сам мучился и меня мучил! Но ничего! Мы еще посмотрим, кто кого.

Леша хотел уехать чуть пораньше, потому что рассчитывал быть среди гостей, но я его не пустила, и к парадному входу здания Научного комитета мы подлетели вместе.

Вокруг было полно журналистов. Вспышки, щелчки камер…

Поначалу Леша ничего не заметил, все его внимание было сосредоточено на толпе, окружающей нас, и на нашей безопасности, а потом он поднял взгляд выше – и застыл.

Над зданием висела большая голограмма с нашими именами и указанием открытия.

– Что?..

Он некоторое время растерянно смотрел на голограмму, а потом, круто развернувшись ко мне, спросил:

– Алена, ну зачем?

– Потому что так правильно. Но если ты не согласен, мы можем прямо здесь подискутировать на эту тему. – И я обвела рукой репортеров.

Драг сжал зубы и повел меня в здание.

Научный совет уже собрался, все ждали только нас. В зале как зрители присутствовали мои друзья и родители Алексея.

– Твои мама и папа гордятся тобой. – И, едва на меня в ответ скептически взглянули, я закивала. – Да-да! Они мне сами так сказали.

– Алена, то, что ты вписала мое имя в презентацию открытия, еще ничего не значит.

Я лишь улыбнулась, и Леша сразу заподозрил неладное.

– Не только в презентацию? То-то я думал, о чем это ты с мамой и со своими подругами шушукалась! Заговорщики!

Но он не смог не улыбнуться в ответ.

– А ты разбазариваешь свои заслуги.

– У меня все в дом! И заслуга не только моя.

Поднявшись на небольшое возвышение, я активировала на коммуникаторе презентацию, откашлялась и, обведя взглядом всех присутствующих, начала свою речь:

– Рада, что многоуважаемые представители совета смогли уделить нам внимание. Мы с Алексеем Уотерстоуном готовы представить вам результаты нашей работы. Наша теория основана…

Сегодня один мой путь подошел к концу. Я так долго шла к своей цели, что уже потеряла веру в то, что когда-нибудь смогу ее достигнуть. Мы все начинаем идти по жизни с благородной идеей и чистыми помыслами, потом часто спотыкаемся, совершаем ошибки, иногда допускаем компромиссы и в итоге теряем самих себя.

Мне повезло, что рядом со мной в нужную минуту оказался человек, который смог меня поддержать, направить в нужную сторону, помог изменить мою жизнь.

Не имеет значения, какими путями мы пришли к важному открытию и личному счастью. Сейчас передо мной открылась новая дорога, и сама я стала совсем другой. Главное – я ни о чем не жалею.

Посмотрев в теплые глаза мужа, я радостно улыбнулась.