б) обмен братскими посланиями в дни великих праздников единого календаря;

в) близкие дружеские отношения между представителями различных Церквей;

г) общение между богословскими школами и представителями богословской науки, а также обмен церковной периодикой и изданиями, выходящими в каждой из Церквей;

д) посылка молодых людей из школ одной Церкви на учебу в школы других Церквей»69.

Англичан меньше всего устраивала реставрация Византийской империи и переход Проливов под греческий контроль. Премьер Ллойд Джордж экстренно вызвал в Версаль из Индии делегацию в составе представителей индийских колониальных властей и Мусульманской лиги. «Члены делегации (и англичане, и индийцы) дружно просили оставить Стамбул за турецким султаном-халифом, которого “любят и почитают все индийские мусульмане”; прозвучало недвусмысленное предостережение о непредсказуемых волнениях в исламском мире, если халиф-султан падет, а Османская Турция будет расчленена между европейскими державами.

Угроза была достаточно реальная, если учесть массовые антибританские волнения в 1919 г. в Северной, Северо-Западной и Центральной Индии. Султан-халиф мог бы своим авторитетом оказаться весьма полезным для сдерживания страстей в Британской Индии»70.

В итоге союзники задумались, и в 1919 г. вопрос о Константинополе остался лишь дискуссионной проблемой.

А между тем в восточной части Малой Азии началось движение турецких националистов. Как уже говорилось, понтийские греки пытались создать свое государство в восточной части черноморского побережья Анатолии. Министр внутренних дел султанского правительства для наведения порядка предложил отправить туда генерала Мустафу Кемаля. Его назначили инспектором 9-й армии, штаб которой находился в Эрзеруме. Таким образом, он стал уполномоченным представителем правительства на всей территории Анатолии к востоку от Анкары. 16 мая 1919 г. Мустафа Кемаль сел на пароход «Бандырма» в Константинополе и через три дня прибыл в Самсун, расположенный на анатолийском побережье Черного моря.

Эту поездку современные историки считают «звездным часом» Турции. Двухкомнатная каюта Кемаля сейчас служит главным предметом экспозиции в Морском музее Стамбула.

Прибытие Кемаля в Самсун совпало с резней, учиненной греками в Смирне. Турецкие войска и население были вырезаны. И вот Кемаль вместо того, чтобы распустить мобилизованные на местах войска, приложил все усилия, чтобы сохранить их в боеспособном состоянии для предстоящей борьбы за независимую Турцию. Султан, узнав об этой инициативе Кемаля, велел ему немедленно возвращаться в Константинополь, однако Кемаль проигнорировал приказ. «Я останусь в Анатолии до тех пор, пока турецкий народ не добьется независимости», – заявил он.

Одновременно кемалисты устроили массовую резню понтийских греков. По разным данным, было убито от 300 до 350 греков.

24 февраля 1994 г. парламент Греции единогласно постановил считать 19 мая Днем памяти геноцида понтийских греков. Помимо Греции факт геноцида понтийских греков признали Армения, Республика Кипр и Швеция. В ноябре 2015 г. греческая общественность обратилась к президенту России с просьбой признать геноцид понтийских греков.

22 июня 1919 г. Кемаль в городе Амасье издал циркуляр, в котором утверждалось, что независимость Турции находится под угрозой, а также объявлялось о созыве Сивасского конгресса. Сторонники Кемаля заранее завербовали множество офицеров и чиновников, в ведении которых находилась телеграфная сеть Анатолии и Фракии. Послания Кемаля мгновенно расходились по всей стране, вербуя ему сотни тысяч сторонников.

И вот в сентябре 1919 г. в городе Сивасе собрался съезд делегатов Национального собрания. По какому принципу и как он собирался, нашим историкам и мне, грешному, неведомо, но, надо полагать, также как в России созывались «Советы рабочих и крестьянских депутатов», «Центральная Рада» и прочие «демократические органы», плюс восточный колорит и турецкий барабан. В Сивасе был избран «Представительный комитет» (Исполнительный совет) под председательством Мустафы Кемаля, явившийся по сути первым временным правительством новой Турции. Также был организован революционный Комитет защиты прав Анатолии и Румелии.

28 декабря 1919 г. Кемаль перенес свою резиденцию в Анкару (Ангору). Это была надежная естественная крепость в центре Анатолии и конечный пункт железнодорожной ветки из Константинополя. В Анкаре Исполнительный комитет обнародовал «Национальный Обет», который должен был стать фундаментом нового турецкого государства. Сторонники Кемаля отказывались от любых притязаний на арабские земли Оттоманской империи, но настаивали на том, чтобы области, «большинство населения которых составляют турки-мусульмане, объединяемые общей религией, общей расой и общими целями, образовали как по существу, так и по форме одно целое, не допускающее дележа на части в силу каких бы то ни было соображений».

По настоянию округов Анатолии назначались новые выборы депутатов и созыв меджлиса (парламента).

В Анкаре в близком окружении Кемаля оказываются полковник Исмет и капитан Еджен. Исмет – прекрасный организатор, он занимался всеми мелочами, которые, по выражению одного из приближенных Кемаля, «вызывали у него головную боль».

В сложившейся ситуации султан и союзники были вынуждены согласиться на выборы нового меджлиса. Османский парламент начал работу 12 января 1920 г. в составе семидесяти пяти депутатов и в отсутствие султана: официально Мехмет VI испытывал недомогание, в связи с чем получил от Кемаля пожелания скорейшего выздоровления.

Сам Кемаль предусмотрительно в Константинополь не поехал. Он был избран от Эрзерума, но отказался от мандата. Большинство депутатов были настроены против оккупантов, но не желали быть пешками в руках Кемаля.

Кемалю оставалось только… воевать. Собственно, войну он начал 19 мая 1919 г. Тогда по его указанию началась резня понтийских греков, а позже и армян. Вот как это происходило: По всему Понту начались страшные зверства: грабежи, убийства, изнасилования. Понтийцев целыми семьями запирали в церквях и школах, а потом сжигали живьем. Так, например, в городе Пафра были сожжены около шести тысяч человек, в основном женщин и детей. Еще порядка 22 тысяч жителей Пафры, избежавших смерти в огне, были расстреляны или зарезаны. Все женщины, девушки и даже маленькие девочки перед смертью были изнасилованы, а грудным младенцам турецкие солдаты разбивали головы о стены домов. В городе Амасии и окрестных деревнях из 180 тысяч греков погибли 134 тысячи. В городе Мерджифунде были вырезаны поголовно все жители. В Триполи, Керасунде, Орду и многих других городах были перебиты почти все жители мужского пола. И это лишь небольшая часть того, что творилась тогда по всему Понту.

Продолжались и массовые депортации, но в еще больших масштабах и с еще большей жестокостью. Мария Качиди-Симеониди, одна из немногих, кто выжил в то страшное время, рассказала: «Я родилась в деревне Мурасул, недалеко от Севастии (Сиваса) (…) В 1920 г., незадолго до Пасхи, турецкие солдаты явились в нашу деревню и велели нам всем отправляться с ними, взяв с собой только то, что мы могли унести. Мы нагрузили ослов пищей в дорогу, но вскоре, когда мы шли по бездорожью, большинство переметных сум порвалось, и мы остались без еды: турки нас не кормили. По дороге турецкие конвоиры насиловали женщин и девушек; одна из них забеременела. Недалеко от Телукты мы попали в снежную бурю, и половина наших людей погибла. От Телукты нас повели через Сус-Язусу, совершенно безводную пустыню; многие умерли там от жажды. Потом, когда мы наконец дошли до реки, все бросились к воде; люди так торопились напиться, что многие упали в воду и утонули. Наконец, нас привели к Фиратриме, курдской деревне, и велели тут остановиться. В это время та девушка, что забеременела от конвоира, родила двойню; турки взяли новорожденных, разрубили их пополам и бросили в реку. Там же, на берегу реки в Фиратриме, они расстреляли еще много наших людей…»71.