Элизабет невольно хихикнула:

— Бэн, разумеется, все поймет. Но поймет ли гордый горец, его папаша!

— В конце концов он увидит, как много приобретет его сын, женившись на тебе, — мудро заметила Розамунда. — Ты сказала, что лорд Хей любит Бэна. И значит, отпустит его. Если бы только ты посоветовалась со мной, все было бы уже улажено.

— Я думала, он останется, — грустно ответила Элизабет.

Розамунда, взяв дочь за руку, тихо прошептала:

— Я знаю, дитя мое, что он должен заслужить твое доверие, но не будь к нему слишком строга. Ровно настолько, чтобы он не потерял к тебе уважения. Он красивый парень. Скажи, он везде такой большой?

— Мама! — воскликнула Элизабет, краснея. — Ну… ну, да.

— Вы будете невероятно счастливы, когда поймете друг друга, дочь моя. А теперь мне пора спать. Завтра мне предстоит долгий путь по замерзшей дороге.

Нагнувшись, она поцеловала Элизабет в лоб.

— Спокойной ночи.

Элизабет еще немного посидела у огня, потом встала и отправилась на кухню. Судомойка скребла большой деревянный стол. Вторая мыла котел.

— А где повар? — спросила она.

Девушки вскинули головы. Но одна невольно стрельнула глазами в сторону кладовой.

Элизабет усмехнулась. Оттуда неслись тихие стоны и тяжелое дыхание мужчины, трудившегося над женщиной.

— Передайте, чтобы приготовил завтрак еще до рассвета, — моя мать и ее люди должны поесть перед отъездом.

— Да, мистрис, — пролепетала стоявшая у стола девушка.

Очевидно, она была благодарна хозяйке за то, что та не велела привести повара, который каждый вечер, после ужина, уводил одну из женщин в кладовую и охаживал ее едва ли не всю ночь. И он терпеть не мог, когда кто-то мешал его удовольствиям.

Элизабет снова усмехнулась и вернулась в зал, чтобы приготовиться ко сну. Задула свечи — оставила одну самую тонкую. Огонь почти угас, собаки храпели перед очагом. Кот свернулся клубочком на стуле, где перед этим сидела мать. Все было тихо. И вдруг она ощутила легкий трепет в животе, словно она проглотила бабочку.

Элизабет оцепенела от изумления и невольно обняла живот, будто оберегая еще не родившегося ребенка. По ее щеке скатилась слеза. Малыш шевелится!

Сжимая свечу, она медленно поднялась в спальню, где ее ждала Нэнси.

— Вы ужасно бледны! — ахнула она. — Заболели?

— Ребенок шевельнулся, — прошептала Элизабет, ставя свечу на стол.

— Благослови его Господь! — улыбнулась Нэнси. — А теперь пора спать. Умойтесь и ложитесь в постель. Кстати, ваша мать до сих пор очень красива. Я еще помню то время, когда она была здесь леди.

Элизабет последовала совету Нэнси, и та уложила ее в постель. Проснувшись наутро, она узнала, что Розамунда уже уехала. Элизабет обратила взгляд кокну, за которым сияло солнце. Какое счастье, что мать сопровождает такая хорошая погода!

Розамунда тоже была рада солнцу и голубому небу. Холод стоял жестокий, но ветра не было. Правда, уже через несколько часов пальцы рук и ног совершенно онемели.

В полдень они миновали монастырь Святой Маргариты, откуда доносился звон колоколов, призывающий к мессе. Может, остановиться ненадолго? Ее кузина Джулия Болтон была монахиней этого монастыря. Она жила здесь с тех пор, как ее отняли от груди кормилицы. Ее мачеха и отец, Генри Болтон, не желали утруждать себя заботами о девочке. Розамунда дважды встречалась с кузиной, известной как сестра Маргарет Джулия. Милое лицо и острый ум… Именно этот ум позволил ей занять высокое место в монастырской иерархии. Розамунда полюбила ее и уверяла всех, что она совсем не похожа на отца. Впрочем, сама Джулия Болтон не помнила, когда в последний раз видела Генри Болтона.

— Заедем в монастырь? — спросил капитан охраны, знавший о ее кузине.

— Нет, — покачала головой Розамунда. — У нас нет времени. Будь сейчас лето — дело другое, но я хочу до темноты попасть в Оттерли.

Она отказалась взять корзину с едой, которую приготовил повар Фрайарсгейта, объяснив, что им некогда останавливаться и обедать. Если они проголодаются, обойдутся овсяными лепешками, которые шотландцы держат в седельных сумках. Нужно будет, конечно, напоить лошадей и дать им отдых. Да и облегчиться самим.

Солнце уже окрасило горизонт яростными вспышками красного, оранжевого и красно-оранжевого, когда они добрались до Оттерли. Розамунда выслала вперёд одного гонца, чтобы тот сообщил об их прибытии. Он уже ожидал их у ворот и повел к крылу лорда Кембриджа.

Розамунда спешилась и направилась к дому. Слуга проводил ее в очаровательный маленький зал, где сидел лорд Кембридж. Капитан со своими людьми должны были отвести лошадей в конюшню и отправиться на ужин в главный зал Оттерли. К удивлению Розамунды, рядом с Томом сидела ее средняя дочь.

— Бэнон! Как я рада! — воскликнула она, обнимая свое дитя. — Вижу, ты опять беременна. Когда ждать этого? И сколько их уже? Восемь?

— Скоро, мама. Да ; восемь. Что-то случилось? Почему ты здесь?

— Дражайшая кузина! — воскликнул Том, обнимая ее. — Скорее садись у огня! Раны Христовы, твои милые ручки закоченели! Уилл! Принеси вина, дорогой мальчик, пока моя кузина не погибла от холода. Бэнон, милая, попрощайся с мамой. Увидитесь позже. Уже почти темно, слуга проводит тебя в твою часть дома.

— Черт побери, дядюшка! Ты приходишь и уходишь через какой-то потайной ход! Почему бы не показать его мне? — недовольно спросила Бэнон.

— Потому что, дорогая, ты и твой шумный выводок не дадите Мне покоя. А я люблю жить в тишине. Теперь беги, — сказал он, похлопав ее по плечу, и мягко подтолкнул кдвери.

— Вижу, ты умеешь держать ее в руках, — хмыкнула Розамунда. — Я всегда гадала, как это ты справляешься с моей разумницей Бэнон.

Она медленно пила вино, чувствуя, как постепенно согреваются руки и ноги. Кожу жгло, кололо иголками, но она терпела.

— Ты приехала из Шотландии посреди зимы не для того, чтобы повидать меня, дорогая девочка. Мне, как и Бэнон, любопытно узнать, что случилось. Логан здоров?

— Сейчас он у Джона в монастыре Святого Катберта, надеется уговорить его вернуться домой. Думаю, этого не случится. К счастью. Иначе бы вспыхнула ссора с моим старшим сыном, который уже видит себя следующим лэрдом. Но мой приезд не имеет никакого отношения к Логану. Дело в Элизабет.

— В Элизабет? Боже, что произошло? — встревожился Томас.

— Кое-что произошло. Она беременна. И это ребенок Бэна Маккола.

— А он оставил ее, — раздраженно бросил лорд Кембридж. — Глупец! Он любит ее!

— Он уехал из Фрайарсгейта в один день с тобой, Том. Правда, он ничего не знает о ребенке, — сообщила Розамунда. — Элизабет сама все поняла только несколько дней назад. Все ее внимание было отдано овцам, торговле сукном и тому подобному. Поняв, что беременна, она послала за мной, хотя непонятно зачем. Моих советов она слушать не желает. Почему две мои дочери так упрямы, когда дело касается мужчин? Помню, как рыдала и бросалась на всех Филиппа из-за этого глупца Джайлза Фицхью. И все же она нашла счастье с Криспином.