подражавший Саладину и ассоциировавший себя с ним. Аналогичным образом поступали главы Египта, Сирии, Палестины и Ирака – Гамаль Абдель Насер, Хафез Асад, Ясир Арафат и Саддам Хусейн[109]. Насер сравнивал свою борьбу в разгар Суэцкого кризиса (1956) против Великобритании, Франции и Израиля с борьбой Саладина против сил Третьего крестового похода (где тоже участвовали англичане и французы). Асад в 1993 г. открыл в Дамаске конную статую султана. Вокруг памятника разместили портреты президента с надписями, провозглашающими верность ему как «потомку Саладина».

Американская журналистка Эми Доксер Маркус описала сирийского лидера в статье, опубликованной в октябре 1996 г. в «The Wall Street Journal»: «Он любит усаживать иностранных гостей перед древней мозаикой, которую отреставрировал и установил в приемной своего дворца. Археологическая находка изображает битву 1187 г., когда Салах ад-Дин, восседавший на имперском престоле в Сирии, победил христианские армии крестоносцев, вынудив их отступить со Святой Земли. В своих речах господин Асад часто ссылается на Салаха ад-Дина для обоснования жесткого подхода, которого придерживается сам в отношениях с израильтянами, коих он считает современными крестоносцами».

Что касается Ясира Арафата, то в ноябре 2000 г. израильско-американский журналист Йосси Кляйн Халеви поделился своими наблюдениями в газете «The Los Angeles Times»: «В городе Наблус на Западном берегу [реки Иордан] я увидел транспарант, изображающий Арафата верхом на белом коне и с мечом – современный Саладин на пути в Иерусалим». Спустя два года Эхуд Барак – бывший премьер-министр Израиля – заявил в интервью историку Бенни Моррису: «Арафат видит себя возрожденным Саладином – курдским мусульманским полководцем, победившим крестоносцев в XII в., а Израиль – всего лишь еще одним эфемерным государством крестоносцев». Действительно, сам факт того, что государства крестоносцев на Святой Земле просуществовали недолго, питает арабский мир надеждой на то, что и Израиль скоро исчезнет.

Саладина очень любил и Саддам Хусейн, считавший Тикрит – место рождения султана – своей малой родиной. Будущий президент Ирака появился на свет в соседней деревушке, но этот город сыграл огромную роль в его становлении, формировании взглядов на жизнь и последующей судьбе. Саддам ассоциировал себя с «победителем крестоносцев» (как и с вавилонским владыкой Навуходоносором II), а также мечтал сравняться с Саладином в славе и величии. Например, в июле 1987 г. в Тикрите состоялась научная конференция «Битва за освобождение – от Саладина до Саддама Хусейна». В том же году в Багдаде была издана детская книга «Герой Саладин». На обложке изображался Саддам на фоне вооруженных всадников. В книге вкратце рассказывалось о жизни Саладина (с акцентом на завоевание Иерусалима); остальная же часть текста была посвящена Саддаму, который в первый раз именовался «благородным и героическим арабским воином Саладином II Саддамом Хусейном», а далее – «Саладином II».

В наши дни восхищение многих мусульман Саладином логично и объяснимо: этот персонаж олицетворяет победу ислама над христианством и Ближнего Востока – над Западом. Наряду с ассирийскими и вавилонскими царями, покорявшими регион в I тыс. до н. э., Саладин представляет собой ролевую модель для исламских политиков и военных – но модель более динамичную, нежели Навуходоносор II. Одержимость прошлым направлена на укрепление современных основ власти. Неудивительно, что коммюнике Усамы бен Ладена в феврале 2003 г. содержало заявление, направленное против «неисламских» правительств ряда государств: «Истинные мусульмане должны действовать, подстрекать и мобилизоваться для того, чтобы вырваться из рабства этих тиранических и вероотступнических режимов, порабощенных Америкой, дабы установить власть Аллаха на земле. Среди регионов, готовых к освобождению – Иордания, Марокко, Нигерия, Страна Двух Святынь [Саудовская Аравия], Йемен и Пакистан».

Конечно, Усама бен Ладен поддерживал идею всемирного джихада, которая так нравилась султану Саладину в XII в. и халифу Абу Бакру – в VII в. Нынешняя экстремистская пропаганда исламских боевиков и террористов – охватывающая пространство от Филиппин и Индонезии до Африки, Ближнего Востока, России, Индии и других стран, – предполагает, что мир сейчас захлестнула очередная волна джихада, которая является «преемницей» завоеваний Саладина.

Глава 17

Беззащитный город

В стенах Иерусалима, под которым разумею Старый город,

Я блуждаю сквозь эпохи, погружаясь все глубже и глубже, лишенный

Памяти. Где-то там, наверху, пророки передают

Друг другу откровение, как эстафету; обратно с Небес

Каждый из них возвращается заметно приободрившись:

Там, наверху, празднуют лето любви. Потерпи, Иерусалим —

Все мечты сбываются, праздник к нам приходит!

Махмуд Дарвиш. В Иерусалиме

В ноябре 1977 г. – впервые в Новейшей истории – глава арабского государства посетил Иерусалим и выступил перед Кнессетом[110]. Египетский президент Анвар Садат говорил об уникальной роли Священного Города: «Я прибыл в Иерусалим, город мира, который навсегда останется живым воплощением сосуществования верующих трех религий». Это был первый шаг на долгом и трудном пути к миру между арабами и евреями.

Через год Садат при посредничестве президента США Джимми Картера подписал с премьер-министром Израиля Менахемом Бегином предварительные Кэмп-Дэвидские соглашения, а 26 марта 1979 г. в Вашингтоне состоялось заключение египетско-израильского мирного договора. После череды арабо-израильских войн и на фоне нерешенного «палестинского вопроса» Египет стал первой арабской страной, которая признала еврейское государство и наладила с ним дипломатические отношения. На Садата обрушилась ожесточенная критика арабского и мусульманского мира, он подвергся невиданному остракизму. Египет был на 10 лет исключен из Лиги арабских государств (ЛАГ), а ее штаб-квартира переехала из Каира в Тунис.

Терзаемый нехорошими предчувствиями, Садат сравнил себя с печально известным историческим персонажем – султаном аль-Камилем, племянником Саладина, который без боя сдал Иерусалим Фридриху II и крестоносцам в 1229 г. Опасения египетского лидера подтвердились: 6 октября 1981 г. во время парада, посвященного форсированию Суэцкого канала (1973)[111], президента расстреляли исламские фундаменталисты из числа офицеров. Чтобы понять истоки и степень арабского негодования, вызванного действиями Анвара Садата, и осознать параллель, проводимую между ним и аль-Камилем, надо вернуться в историю Палестины – точнее, в период, наступивший после смерти Саладина.

Государство, созданное Саладином, унаследовали его родственники – Айюбиды. Они поделили территории, завоеванные султаном, и продолжали сражаться с теми крестоносцами, которые еще оставались на Ближнем Востоке. Айюбидские правители в Иерусалиме и окрестностях получили короткую передышку от битв с франками, ибо Четвертый крестовый поход (1202–1204) был нацелен не на Сирию и Палестину, а на Константинополь. Однако затем начался Пятый крестовый поход (1217–1221) – и Святая Земля снова оказалась в поле зрения европейцев. Два года спустя, – когда рыцари приближались к Иерусалиму, – младший брат Саладина, султан аль-Адиль I, и племянник аль-Муаззам разрушили городские стены, которые сами же восстановили семью годами ранее. Они считали, что