Впрочем, конечно же, не все. В задней части вагона, заняв оба трехместных сиденья, расположилась шумная компания длинноволосых переростков раннестуденческо-позднепэтэушного возраста. Уже подогретые, из тех, кому все равно, что праздновать. И ветеран один имелся. Сидел впереди, прямо напротив Славы с Димкой. Опершись руками с узловатыми фалангами пальцев на отшлифованную ладонями такую же узловатую трость, наблюдал из-под насупленных седых бровей за распоясавшейся молодежью.

– Фрицы… – Рядок медалей на поношенном пиджаке отозвался на реплику гневным звоном. – Тьфу!

Старик перевел тяжелый взгляд на Кроткова с Базовым.

– Впрочем, куда им до фрицев?.. Те порядок чтили, умнее были… Если б они такие патлы отпускали, не мы бы их побили, а вши. – И, скользнув глазами по коротким прическам друзей, без всякого перехода: – Солдаты?

– Никак нет! – Димон выпрямил спину и весело отрапортовал: – Курсанты, товарищ командир!

– Звание? – Ветеран коротко ударил тростью в пол.

– Старший сержант! – Дмитрий вскочил с сиденья и картинно щелкнул каблуками. Кивнув на Славу, добавил: – И сержант.

– Юродствуешь? – хитро прищурил один глаз старик и, улыбнувшись, хлопнул ладонью по скамье рядом с собой. – Ладно, все равно верю. Садись сюда. Садись-садись.

Димка присел.

– А что парад-то не смотрите, дедушка?

– Парад?!! – Старик аж подскочил. – Это парад?!! – Он неопределенно махнул тростью куда-то в сторону. – Это в сорок пятом был парад. Такие люди на трибуне мавзолея стояли – было кому честь отдавать. А сейчас там кто? Мишка меченый – главковерх?!! Да он только с виноградниками воевать может. Тьфу! Позор, а не парад…

Дед затих так же быстро, как и вспыхнул.

– Эх, сынок, – ветеран вздохнул. – Да если б я тогда, в войну, только подумать мог, что генеральный секретарь партии может так нашу Победу просрать… – Он чуть помолчал. – Вовек бы из крымских катакомб не вылезал. Хоть бы винтовка моя при мне осталась…

Димон открыл было рот, дабы поподробнее расспросить старика о катакомбах, но именно в этот момент из кабины машиниста раздался звон разбившегося стекла, поезд резко затормозил и остановился. Свет в вагоне погас, уступив место нескольким тусклым лампочкам аварийного освещения. Слава поднялся с сиденья, на которое его опрокинула сила инерции, и огляделся в поисках прозвеневшего куда-то Димкиного портфеля. С задней площадки вагона доносилась тяжелая возня и приглушенная ругань. Там же, в корме, раздался тяжелый удар по крыше.

– Ну вот, приехали… – Димон поднялся сам и помог подняться ветерану, подобрав попутно с пола и вручив ему трость. – Действительно, бардак в стране Советов…

Дедок никак не прокомментировал происшедшее, только, напряженно сжав в руках свою палку и перехватив ее наподобие винтовки, присмотрелся к возне у задних дверей.

– Чего встали, интересно?

Слава подошел к двери кабины машиниста, прислонил к переборке ухо и прислушался. Сквозь пластик доносилось неразборчивое бормотание рации. Кротков надавил на ручку запертой двери и, не получив никакого результата, постучался костяшками пальцев.

– Эй, на мостике! Тут пассажиры волнуются – кого стоим?

Ответа не последовало, и Слава, пожав плечами, снова уселся на лавку. Встретившись взглядом с Дмитрием, пожал плечами еще раз. Неожиданно ветеран схватил Димона за рукав. Курсанты проследили направление напряженного взгляда деда. В тусклом свете аварийных ламп на задних сиденьях вагона им предстала какая-то непонятная картина. Компании беспокойных пассажиров там не наблюдалось.

– Фрицы! – взвизгнул ветеран и бросился в корму с тростью наперевес.

Друзья вскочили с лавок и, чуть не столкнувшись лбами, метнулись за дедом. Старик резко затормозил метрах в четырех от торцевой стены вагона и перехватил свою палку горизонтально. Курсанты, наткнувшись на трость животами, замерли.

– Стоять! – Ветеран опустил трость и ткнул ее концом под ноги. – И здесь достали, атакуют…

Слава опустил глаза к полу. Между задними сиденьями расползалась непонятная зеленоватая куча, из-под которой быстро разбегалась в стороны прозрачная лужа. В воде медленно перекатывались разнокалиберные пуговицы и мелкие монеты. На самом краю кучи зеленая субстанция не торопясь погребала под собой электронные часы на металлическом браслете.

– Что за сопли? – Димон легонько пнул приплывшую с водой прямо под ноги авторучку.

«Сопли» присутствовали не только в куче внизу. Несколько вязких нитей свисали с потолка, из щелей вентиляции вагона, заканчиваясь вязкими лужицами на сиденьях. Слава попытался посмотреть в соседний вагон. Тот изначально, по не совсем понятной причине, был заполнен пассажирами гораздо плотнее вагона первого. Что творилось там теперь, понять невозможно – торцевые окна второго вагона оказались залиты изнутри все той же зеленоватой жижей.

Димка недоуменно посмотрел на напарника:

– Ты что-нибудь понимаешь?

Слава не ответил, напряженно всматриваясь в непонятную субстанцию. Базов присел и протянул было руку к луже под ногами. Кротков только хотел остановить товарища, но его опередил ветеран. Сделав резкое движение кистью, дед чувствительно хлопнул тростью по запястью Димона.

– Дед, ты че? – Димка отпрянул.

– Не трогать! – истерично взвизгнул старик. – Это химическая атака.

Полоумный старикан бросился в головную часть вагона:

– Фрицы! Щас полезут! Надо уходить! – И он начал возиться с передней дверью, пытаясь руками раздвинуть створки.

Слава отступил на шаг от подбирающейся к кроссовкам лужи.

– А знаешь, Баз… Похоже, он не так уж и неправ… Пошли! – Слава развернулся и поспешил на помощь ветерану. – Ну-ка, дедуль, подвинься…

– Че вы ерундой маетесь? – Подошедший Димон дернул за ручку аварийного открывания дверей.

Створки неожиданно легко поддались, и Слава чуть не выпал из вагона.

– Тоже верно, чего это я?..

Друзья спрыгнули на дно тоннеля и аккуратно сняли с поезда ветерана. Димка прошел чуть вперед и оглянулся на кабину машиниста. Лобовое стекло было разбито, и с оставшихся в проеме осколков сползала все та же зеленая гадость. Димон присвистнул.

– Слышь, Крот, машиниста, похоже, у нас нема.

Слава уже дошел до конца первого вагона и теперь рассматривал преградившее ему путь небольшое вязкое озерцо. Зелень стекала с крыши второго вагона, смешиваясь внизу с сочащейся из-под дверей водой.

– И пассажиров, кажись, тоже…

Третий и последующие вагоны замершего поезда в сумраке тоннеля рассмотреть было сложно, но звуков с той стороны не доносилось никаких.

Ветеран неожиданно резво сорвался с места и посеменил вдоль путей по ходу движения поезда.