Эти слова пролили бальзам на мою душу. Я с благодарностью взглянула на него.

– И ты готов сделать это ради меня?

– Ради тебя я готов на все, если только ты признаешь, что до сих пор принимала не ту сторону.

– Я признаю, – миролюбиво сказала я. По крайней мере в отношении Гастона это было чистейшей правдой. Я больше не желала иметь с ним никаких дел, разве что он еще должен ответить за попытку меня убить. Что же касается Мари и королевы, мою приверженность им еще некоторое время придется хранить в тайне. Как только к Себастьяно вернется память, он и сам поймет, что в этом задании по-настоящему важно.

– Мне известно, что ты знаешь этого толстяка, – сказал Себастьяно. – Назови мне его имя.

– Его зовут Гастон Леклер.

– Где этот малый живет? – осведомился Себастьяно воинственным тоном.

– У него комната на Рю дю Жур, но он наверняка уже скрылся оттуда.

– А откуда ты вообще знаешь это отродье?

– Он… родом из тех же мест, что и я. Но, по правде сказать, мы едва знакомы. Он притворился, что хочет мне помочь, а на самом деле просто хотел заполучить бр… хотел поживиться. – Быстро сменив тему, я указала на дом, из которого Себастьяно только что вышел. – А что ты там делал?

– У меня было совещание с его высокопреосвященством.

Я вздрогнула.

– С Ришелье? Он, что, там живет?

– Конечно.

С тяжелым чувством я из-за плеча Себастьяно взглянула на дом. А вдруг Ришелье сейчас стоит у окна и наблюдает за нами? Дом находился довольно далеко, на другом конце действительно огромной площади. Но, может, у него есть подзорная труба. Интересно, их к этому времени уже изобрели? С такой трубой ему, разумеется, ничего не стоило отследить тайный уход и возвращение королевы.

– О чем ты думаешь? – поинтересовался Себастьяно.

– Да так, пустяки всякие.

– Для пустяков ты выглядишь слишком серьезной.

– Что ж, раз уж ты спросил… ты не думаешь, что кардинал может возражать, чтобы ты со мной… чтобы ты и я…

– У него есть определенные предубеждения на этот счет, – признал Себастьяно. – Но пока он не сомневается, что я это делаю, служа высшей цели, он не станет противиться тому, чтобы мы были вместе.

– Погоди, – я смотрела на него в замешательстве. – То есть ты представляешь ему все так, будто приносишь себя в жертву? Что ложишься со мной в постель ради высшей цели?

– Думаю, он догадывается, что жертва невелика.

Я злилась все сильнее.

– Точно так же, как если бы ты приударил за Мари, как он изначально и хотел.

Его взгляд похолодел.

– Ты подслушала тот разговор?

– А если и да, то что? – напустилась я на него.

– Так вот зачем ты облила вином камзол.

– Это вышло случайно.

По нему было не сказать, что он поверил.

– Тогда, видимо, и приглашение в театр было случайным. Или все же попыткой что-нибудь выпытать у меня и отвлечь от герцогини?

– Я хотела еще раз увидеть тебя!

В ответ он лишь иронически вздернул бровь. В крайнем возбуждении я осознала, что мы опять ссоримся. Но я сердилась не меньше, чем он, потому что ему приспичило упрекать меня именно сейчас!

– Ты судишь, пользуясь двойной моралью, – возмущенно возразила я. – Ты-то сам пошел со мной тоже не из одной только симпатии. А исключительно ради высшей цели!

Он вздохнул, черты его снова разгладились.

– Анна, тут мы уже были. В этом споре мы все время ходим по кругу. Ты же сама сказала, что между нами существует какая-то особая связь, нечто большее, чем обычное влечение. Я сперва не хотел этого признавать. Но теперь понял, что ты права. – Он взглянул на меня умоляющим взглядом. – Я влюбился в тебя, Анна. По уши, окончательно и бесповоротно.

Сердце мое растаяло. Я почувствовала, как из глаз брызнули слезы, хотела что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова. Губы дрожали, и, чтобы это скрыть, мне пришлось поджать их.

Он погладил мою руку.

– Причины, по которым мы договаривались о первом свидании… давай забудем об этом и начнем все сначала. Я поговорю с его высокопреосвященством и объясню ему, насколько у нас с тобой все серьезно.

Подняв взгляд, я искала в его глазах какие-нибудь приметы хитрости. Но видела только глубокую искреннюю привязанность.

Дрожа, я набрала побольше воздуху.

– А у тебя не будет неприятностей, если ты ему об этом скажешь?

– Нет, если я заверю его, что ты раз и навсегда порвала с кружком заговорщиков вокруг герцогини и королевы.

Тут я сочла уместным снова переменить тему.

– А почему ты позавчера вечером шел за мной? – поинтересовалась я.

– Я следил за тобой, – без обиняков признался он. – Любовника королевы видели, когда он закладывал колье. Следовательно, можно было ожидать, что королева будет искать средства и пути выкупить его, раз король повелел ей надеть эти бриллианты на сегодняшний бал. В результате забрать украшение поручили тебе, ошибочно полагая, что за тобой не будет слежки.

Я героически подавила гнев, ведь я прекрасно понимала, что у Ришелье этот номер прошел только благодаря тому, что Себастьяно выложил ему добытую у меня секретную информацию.

– Я не желал тебе зла, – продолжал он. – Слежку за тобой я взял на себя, потому что так мог защитить тебя от доноса об участии в заговоре. Мой план состоял в том, чтобы забрать у тебя украшение, а саму тебя отпустить целой и невредимой. Ришелье я бы потом рассказал, что ты отдала его мне добровольно.

– Какое благородство!

Он сделал вид, что не заметил моей иронии.

– На острове Сите я тебя, к сожалению, упустил. Моя невнимательность чуть не стоила тебе жизни, потому что только из-за нее толстопуз смог напасть на тебя и ограбить. Но, подводя итог, можно сказать, что по крайней мере в одном это происшествие послужило во благо – бриллианты выведены из игры. Королева не сможет их надеть и будет разоблачена.

– Тебе непременно хочется, чтобы ее обезглавили, да? – вырвалось у меня.

– Анна, мы ведь не при дворе Генриха VIII. Ссылка – самое страшное, что ее ждет.

– Но ведь это нечестно! Она же никому ничего не сделала!

– Она прелюбодейка и наносит вред короне Франции.

– На самом деле кардиналу совершенно все равно! Он просто хочет избавиться от нее, чтобы усилить собственную власть. И королю нисколько не мешает, что она любит другого. Этот брак не имеет для него никакого значения, к тому же у него тоже есть дружок.

Себастьяно смотрел на меня, не отрываясь. В глазах его что-то вспыхнуло, на секунду мне показалось, что это легкая растерянность. Так, словно в нем где-то глубоко что-то шевельнулось, может даже, растревоженные воспоминания. Но затем он покачал головой.