– Отведите монаха в другую комнату, дайте ему все, что он попросит, и не отпускайте, пока я не вернусь, – сказал Дзюбэй прислужнику и отправился в свои покои. Там он сел, положил перед собой лист с написанным стихотворением и принялся размышлять: «Не стой на месте, не двигайся ни вперед, ни назад…»

После нескольких дней сосредоточения в нему вернулось спокойное расположение духа. Он пришел в себя и почувствовал, что все происходившее до этого было подобно сновидению.

– Где я? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

Кимоно сидело на нем неровно. Волосы были непричесаны.

– Что это было? Есть тут кто-нибудь? – спрашивал он. На его зов вошел прислужник и спросил: – Вызывали, господин? – Где я? Что со мной происходит? – спросил Дзюбэй.

– Вы в замке Масакитака. Простите, но, кажется, вы сошли с ума, господин, – ответил слуга.

– Что? Я сошел с ума? – удивленно спросил Дзюбэй. – Теперь я понимаю. Прости меня. Я, должно быть, причинил немало хлопот своему отцу. Теперь все это напоминает мне сон. Скажи, кто написал это стихотворение?

– Три дня назад сюда пришел монах, который разговаривал с вами, а затем написал для вас это стихотворение.

– Где сейчас этот монах?

– Вы велели не отпускать его, пока не вернетесь. Но этот монах ведет себя как сумасшедший. Он пьет саке и рассказывает небылицы.

– Он не сумасшедший. Передайте ему, что я сейчас сменю одежду и выйду.

Дзюбэй совершил омовения и переоделся. Выйдя к Осё, он увидел, что тот сидит со скрещенными ногами в центре комнаты и пьет саке. Дзюбэй поклонился ему и сказал:

– Пожалуйста, простите мое поведение. Благодаря вам ко мне вернулся здравый рассудок.

– Я очень рад, – ответил Осё – Иди сюда. Давай выпьем вместе. Твой отец воспрянет духом, узнав о выздоровлении сына.

– Простите меня еще раз. Скажите, как вас зовут?

– Мое имя Такуан.

Удивленный Дзюбэй простерся перед Такуаном в знак уважения и благодарности.

– Я так и не смог понять вашего стихотворения, – сознался он. – Пожалуйста, научите меня.

– Это стихотворение нельзя понять, – ответил Такуан.

– И все же я хочу знать, в чем его смысл, – настаивал Дзюбэй. Такуан засмеялся и сказал:

– Это стихотворение нельзя понять. Я тоже не понимаю его. Но его можно постичь…

Дзюбэй был поражен.

В стихотворении Такуана выражено действие высшей мудрости, которую невозможно описать. При его сочинении проявился спонтанный гений дзэнского мастера. После многих лет настойчивых тренировок Дзюбэй постиг смысл этого стихотворения.

Дзэн как разновидность буддизма опирается на некоторые принципы. Эти принципы таковы. Передача истины от сердца к сердцу без помощи слов. Посвящение в тайну за пределами священных писаний. Прямое указывание на ум человека. Видение природы Будды и достижение просветления. Догэн (1200–1253 гг., основатель дзэнской секты сото) высказался об этом так:

– Единственное учение, которое открывает дорогу к преображению, – это дзэн. В дзэн нет учителей и нечему учить В дзэн главное – достижение просветления собственными усилиями. Чтобы достичь просветления, вы должны сосредоточиваться до тех пор, пока ваш ум не придет в состояние, в котором не возникает ни одна мысль.

Будда, который сбился с пути, ничем не лучше обычного человека. Люди одержимы иллюзиями, но хуже всего, если человек ни в чем не сомневается. Сомневающийся обладает природой Будды. Самоуверенный, хладнокровный человек не обладает ею.

Однажды рыбак Китибэй из деревни Синагава пришел к Такуану.

– Мне можно войти? – спросил он.

– А, Китибэй! Заходи. Ты пойдешь сегодня в море? – спросил Такуан.

– Да, конечно. Иначе как мне свести концы с концами. Я должен непрестанно работать до тех пор, пока не умру.

– Верно. Мы родились в мире причины и следствия, и поэтому мы должны работать, пока причина и следствие не прекратятся. Ты совершаешь меньше грехов, чем феодальные владыки. Посмотри, они убивают людей и по-прежнему остаются владыками. Они совершают великий грех. После смерти они попадут в ад и будут там очень долго.

– Я пришел к вам с вопросом, – ответил рыбак.

– Интересно. В чем же твой вопрос? – спросил Осё.

– Я заметил, что в храме секты синею (буддизм Чистой Земли; секта, основанная Сингоном, 1173–1262) молятся, произнося слова «Наму Амида Буцу!» с одной интонацией. А в дзэнском храме монахи произносят эти слова с другой интонацией. Как будет правильно?

– Это и есть твой вопрос? – спросил Такуан. – Если я отвечу тебе сразу, ты можешь не понять меня, и тогда мне придется очень долго объяснять тебе все с начала. Давай лучше я подумаю над твоим вопросом и объясню его тебе в другой раз.

– Хорошо. Тогда я зайду к вам позже, – сказал Китибэй, поблагодарил Осё и собрался уходить, как Осё окликнул его:

– Эй, Кити!

Китибэй был удивлен, повернулся к нему и спросил:

– Что, мастер?

Но Осё промолчал в ответ. Когда Китибэй снова подошел к двери и собирался открыть ее, Осё еще раз окликнул его:

– Китибэй!

– Что, мастер? – спросил Китибэй и повернулся к Осё.

– Именно это! Первый раз я позвал тебя так, как произносят «Наму Амида Буцу» в одной секте, а второй раз – так, как эти слова произносят в другой. Как бы я ни назвал тебя, Кити или Китибэй, оба раза ты ответил мне: «Да, мастер?» Оба эти оклика одинаковы.

– Теперь я понял, – сказал Китибэй, низко поклонился Такуану и пошел домой.

Этот случай напоминает поговорку: «Меч, который снес две головы, возвышается под небом, словно ослепительно сверкающий айсберг». Откажитесь от дуализма жизни и смерти, хорошего и плохого, бытия и небытия и станьте абсолютным «одним мечом». Вы никогда не найдете Будду вне себя. Буддийский Закон также пребывает внутри вас. Когда же люди начинают искать его вне себя, они теряют из виду Путь и начинают говорить о рае и аде. Рай и ад – это не то, что ожидает нас после смерти. Они существуют здесь и сейчас. В буддизме нет ни постижения, ни постигающего. Вы должны настойчиво стремиться к просветлению.

Когда наступает новый год, все говорят друг другу: «С новым годом!» Люди повторяют эти слова из года в год, не замечая, что с каждым годом они становятся старше и одним шагом ближе к могиле. Но если рождение считается счастливым событием, почему мы не можем сказать то же самое о смерти?

Однажды утром первого дня нового года Осё из храма Токайдзи наслаждался из своего окна видом на море у деревни Синагава.

– Можно к вам? Можно к вам? – раздался голос за дверью.