– Да пошел ты!

– Ильинского зачем убили?

– Это все Дашка! Она сказала… Срочно, говорит, надо сделать…

– А Ольгу, сестру мою, кто под откос пустил?

– Э-э, мы подрезали…

– Кто мы?

– Ну, есть люди…

– Спецбригада?

– Не бригада, но спец… Дашка нас иногда собирает…

– Меня кто заказал?

– Тоже мы…

– Михайлов знает о ваших с Дашкой делах?

– Нет. Она перед ним пай-девочку корчит. Ему так нравится… И вообще, чего ты ко мне привязался? – опомнилась вдруг Оксана. – Люди, помогите, насилуют!

Удивительно, но этот ее призыв не остался втуне.

Рядом с ними остановился «уазик» патрульно-по-стовой службы.

| – Насилуют! – продолжала голосить женщина.

Но Степан знал, что никто ей не поверит. Ведь милиция здесь появилась неспроста. Экипаж патрульно-постовой службы получил сообщение о стрельбе в центре города, принял меры. Степан задержал преступника, и подъехавшим постовикам осталось только оформить его задержание.

– Ее обыскать надо, – сказал Корольков, вспомнив, что у нее мог быть малогабаритный пистолет.

Он повернулся к приблизившемуся милиционеру и увидел искаженное яростью лицо, а также занесенную над ним дубинку. Степан успел подставить руку под один удар, но прозевал второй, который обрушился на него сзади. Его атаковали сразу два мента, и это решило исход схватки…

Очнулся Степан от пронзительного визга. Он боком лежал на траве со скованными за спиной руками, а рядом кричала Марьяна.

– Ну, вы и придурки! Какие же вы придурки! Кто кого насиловал? Эта баба – киллер!

– А я Рэмбо-Терминатор! – гоготнул кто-то из ментов.

– Догнать ее надо! Догнать!

– Догоняй! Давай тебе эстафетную палочку дадим, и догоняй!

– Ну вы и уроды! – взревел Степан.

– Что ты сказал?

Стоявший сзади мент больно ударил его ногой по почке.

– Там ствол в «десятке». Глянь, придурок!..

– Иванчук, глянь!

– Точно, ствол!.. На «узи» похоже… С глушителем…

– Здесь человека только что убили. Адвоката Ильинского, -объяснил Степан. – Мы за убийцей гнались… Один ушел, а другого я взял… Вернее, другую…

Он говорил, но его никто не слушал. Два милиционера побежали в проулок, в котором скрылся киллер, а другой поехал за ними на «уазике». Оказалось, они отправились догонять Оксану, которая, воспользовавшись моментом, попыталась улизнуть.

Менты вернулись скоро. И без Оксаны. Но духом они не падали.

– А может, это твой ствол? – спросил у Степана один.

– Давай с больной головы на здоровую…

– Ничего, в отделении разберемся, где больная голова, где здоровая…

Его загрузили в зарешеченный отсек «уазика», отвезли в отделение, закрыли в «обезьяннике». Но сидел там Степан недолго. И все благодаря Марьяне. Она на такси отправилась к месту преступления, куда уже прибыла оперативная группа, обратилась к следователю, которого, разумеется, не мог не заинтересовать Степан и упущенные киллеры.

Степаном занялись оперативники, а экипажем патрульно-постовой службы – начальник РОВД. Даже в кабинете, куда доставили Степана, было слышно, как полковник орет на ментов, упустивших Оксану.

Сначала Степан дал показания оперативникам, затем повторил то же самое следователю. Дашу он не щадил. Может, еще и оставались какие-то к ней чувства, но эта бестия угрожала его сестре, и он не имел права выгораживать ее…

Он рассказал все, что знал и что думал. После чего следователь принял решение отправить его в камеру временного содержания. Оказывается, Степан не заслуживал доверия, потому что совсем недавно вернулся из мест заключения. Если бывший зэк, значит, не человек…

Степан возмущался, требовал бумагу и ручку, чтобы написать заявление прокурору по надзору, но его все равно отправили в камеру.

За решеткой уже сгустилась темнота, когда к нему в камеру вошел Герман. Подавленный и расстроенный. Степан даже решил, что его подсадили к нему как задержанного по делу. Но нет, надзиратель не стал закрывать за ним дверь.

– Досталось тебе? – вяло спросил Михайлов, огладив залысину.

– Да есть немного.

Герман сел на шконку напротив Степана. Костюм на нем, галстук, на котором, если следовать логике надзирателей, можно повеситься. Пояс на брюках, шнурки на туфлях… Степан понимал, что не заключенный он. Но все-таки спросил:

– А тебя сюда за что?

– Да нет, я на воле. Да и ты тоже… Сейчас пойдем, посидим немного…

– Привыкнуть хочешь? – усмехнулся Степан.

– К чему?

– К неволе… Даша твоя нашкодила. Может, и ты с ней?

– Чего она нашкодила? – напрягся Михайлов.

– Сначала проституцией занималась, потом первого своего мужа в Чечню отправила, с бандитами связалась, свекровь свою убила, авторитета одного помогла ликвидировать. Потом чеченцев на своего босса натравила, «общаком» завладеть пыталась… Деньги у меня оказались. Я их сестре отдал. Но Даша этого не знала. Она думала, что деньги у меня. Меня пыталась раскрутить, не вышло. Потом Грин-чук был, опер, который меня посадил. Через него деньги пыталась выбить. Потом через Ильинского пробовала ко мне подкатиться… Ну, а когда поняла, где деньги, за тебя взялась…

– Это ты про кого рассказываешь?

– Про твою жену.

– Но это неправда. Она не такая…

– Ну да, не такая, ждет трамвая… Кстати, где она? Ее арестовали?

– Нет ее, – угрюмо мотнул головой Михайлов.

– А где?

– Никто не знает.

– Значит, дождалась трамвая… Кстати, в девяносто шестом ее друзья-бандиты собирались уйти за границу на твоем танкере. Я по простоте своей душевной похвастался, что у меня зять крутой человек, владелец пароходов. Даше сказал, а она дружкам своим. Они хотели, чтобы ты помог. Но я их разубедил, потому что дела у тебя неважно шли. Да и, по-любому, ты бы им не помог…

– Зачем ты это мне говоришь?

– А затем, что Даше ты бы мог помочь. Посадить на танкер, переправить за кордон. Технически это возможно.

– Технически, может, и возможно, но нет моральных соображений… Что ты там про Ильинского говорил?

– Даша с ним крутила. Еще до тебя. А потом и ты появился… Он тебя с Дашей свел?

– Он.

– Ну вот, их план сработал… Ольга сказала Ильинскому, что меня убили в зоне. А он сказал об этом Даше. Тебе не сказал, а ей сказал. Потому что ей это было интересно. Потому что это она заказала меня. А ее сестра пыталась меня исполнить…