Как всегда на людях, дядя Патон был в темных очках. Однако когда взгляд его упал на некий газетный заголовок, он вздрогнул так, что очки съехали у него с носа.

Газетная заметка касалась городка, где дядя Патон провел детство, — места, которое он вспоминал не иначе как с ужасом.

Сегодня в Йорвинде настоящий праздник, — гласила заметка. — Утром во вторник школьный учитель Танталиус Райт и почтальон Винсент Мармор, которые вот уже три недели числились в пропавших без вести, неожиданно вернулись домой. Они сообщили нашему корреспонденту, что все это время находились в плену в замке Юбим, который с давних пор пользуется самой дурной репутацией из-за своего мрачного прошлого. Оба пленника утверждают, что в плену их держала какая-то неведомая сила, а не конкретное лицо, что оба они находились под гипнозом, не могли ни двигаться, ни говорить и ощущали, будто их сознание блуждает неизвестно где. Обоим снились одинаковые сны, в которых мистера Райта и мистера Мармора якобы окружали толпы детей в разноцветных плащах. Поразительно, но сновидения обоих пленников совпадают до мельчайших подробностей.

— Силы небесные! — Дядя Патон водрузил очки обратно на нос.

Мистер Райт утверждает, что они оба находились под гипнозом такой силы, что не нуждались ни в пище, ни в питье. Своего тюремщика пленники не видели, хотя иногда слышали отдаленные шаги и голоса, один из которых, кажется, напевал. Мистер Мармор полагает, что в замке был или до сих пор есть еще и третий пленник.

Во вторник утром мистер Мармор и мистер Райт внезапно ощутили, что освободились от гипноза.

«Вдруг все прошло, — рассказывает мистер Мармор. — Мы смогли двигаться и говорить, нашли выход и бежали из замка. К сожалению, найти третьего пленника нам было некогда и я не знаю, какая участь его постигла».

Разумеется, полиция обыскала замок Юбим, но не нашла в нем ни единой живой души. Замок, как и раньше, выглядит заброшенным.

— Силы небесные… — повторил дядя Патон.

В машине он сидел потому, что ждал племянника и его друзей, навещавших Габриэля Муара, а внутрь не пошел по той простой причине, что в больнице даже днем полно включенных лампочек и других электроприборов.

У входа в палату Чарли, Билли, Фиделио, Эмма и Оливия столкнулись с дежурной медсестрой.

— Вас пятеро? — спросила она. — Слишком много. Я впущу только троих.

— Лив, давай подождем в коридоре! — предложила Эмма.

— Конечно, — весело сказала Оливия. — Очень мне надо любоваться на ораву больных мальчишек. Они и здоровые невыносимы. — Оливия тряхнула волосами, свежевыкрашенными в розовый цвет. В оранжевой юбочке, серебристой майке и на каблуках она вновь выглядела прежней неугомонной Оливией.

— Ну, в таком случае здоровые мальчики тоже убираются с ваших глаз долой, — насмешливо отозвался Фиделио и первым вошел в палату.

Габриэль чувствовал себя лучше — он уже мог сидеть на койке, но выглядел страшно осунувшимся и бледным. При виде друзей он улыбнулся и слабо помахал рукой. Чарли с Билли почувствовали себя неловко и смущенно топтались подле него, а Фиделио бодро спросил:

— Ну, как ты тут, поправляешься?

— Стараюсь, — кисло ответил Габриэль. — Не люблю я больницы. Чистота, тишина, тоска смертная.

— Кто ж их любит, — заметил Чарли.

Билли судорожно рылся в карманах. В пятницу, как только его выпустили из академии, Билли первым делом помчался в «Зоокафе» — забирать горячо любимую крысу по имени Босх. Первые выходные на свободе он решил провести у Чарли, который предупредил его, что Босха придется прятать, иначе он попадет бабушке Бон в суп. Так что теперь Босх сидел у Билли за пазухой, а в кармане мальчик искал хомячка.

Идею принести хомячка в больницу подала миссис Муар — она решила, что это подбодрит Габриэля. «А ты переведешь ему, что говорит хомячок», — попросила она Билли. Тому ничего не оставалось, как согласиться, хотя в глубине души Билли был твердо убежден, что по сравнению с умными крысами хомяки — просто никудышные собеседники. И вот теперь Билли торжественно высадил хомячка на белоснежное одеяло.

— Рита! — воскликнул Габриэль и, просияв, посадил хомячка себе на плечо. — Лапочка ты моя! Умница!

Рита запищала.

— Что она говорит, Билли? — нетерпеливо спросил Габриэль.

Билли замялся: Рита бранилась. В частности, она не понимала, зачем ее утащили из дому и принесли неизвестно куда, где так противно пахнет.

— Говорит, что очень тебя любит, — решил соврать Билли.

— Риточка, ты лучший хомячок на свете! — растрогался Габриэль.

Мальчишка на соседней койке, у которого нога была в гипсе, заметил Риту и заверещал как резаный:

— Крыса! Позовите медсестру! У него крыса! Билли схватился за рубашку, но Босх смирно сидел за пазухой. Крысой обозвали Риту.

— Где крыса? Какая крыса? — грозно спросила медсестра, вплывая в палату.

Схватив Риту, Билли пулей пронесся в коридор мимо медсестры.

— Где она?

— Дайте подержать!

— Лови ее! — неслось из палаты. Чарли, Билли и Фиделио улепетывали по коридору, а за ними спешили недоумевающие девочки.

И вслед им несся громкий, веселый хохот Габриэля.

КОНЕЦ