Жители Страны восходящего солнца часто повторяют пословицу: «Горы и море теснят земледельца». Да, обжитая Япония – это клочки полей, зажатые между горами и морем. Там, где положено быть распаханным долинам, часто видишь голубовато-зеленую воду заливов. Перемешав здесь горы и воды, природа порадовала художника, но не позаботилась о земледельце.

Жителей полуострова Сима издавна кормит не столько земля, сколько море. Любое селение – это рыбачий порт, где за волноломом покачиваются сейнеры. Каждую весну, как только расцветает сакура, мужчины уходят на утлых суденышках к южной оконечности Японских островов, чтобы вплоть до осени преследовать косяки макрелей.

Даже женский труд связан тут с морем. Многих крестьянок привлекает ремесло ама – «морских дев», то есть ныряльщиц, собирающих на дне заливов съедобные раковины и другую морскую живность. Почему подводным промыслом заняты именно женщины? Таково естественное разделение труда. Рыбаки порой покидают дом чуть ли не на полгода. Женщинам же надо растить детей, вести домашнее хозяйство. И они ищут добычу на дне ближайшей бухты, как у нас ходят в лес за грибами.

Ремесло ама существует в Японии с незапамятных времен. Художник Утамаро, создатель прославленной галереи женских образов, посвятил им цветную гравюру: «Ныряльщицы за аваби». Аваби – это большая одностворчатая раковина с мясистым моллюском, который считается лакомством и, стало быть, самой желанной добычей. Но если бы «морские девы» так же старательно собирали и небольшие двустворчатые ракушки акоя, Япония могла бы стать царством жемчуга гораздо раньше.

Жемчуг был первым из драгоценных украшений, известных людям. Самые ранние поселения первобытных племен появились в устьях больших рек, на берегах заливов. Сбор водорослей и раковин был более древним занятием, чем рыболовство или охота. Когда наш далекий предок вдруг обнаруживал в невзрачном теле устрицы лучистый, сверкающий перл, сокровище это казалось ему порождением неких сверхъестественных сил.

Есть свидетельства, что жители Древнего Вавилона ныряли в Персидском заливе за жемчугом более двух с половиной тысяч лет назад. В трудах римского историка Плиния описывается случай на пиру у египетской царицы Клеопатры. Среди ее сокровищ больше всего славились в ту пору серьги из двух больших грушевидных жемчужин. Желая поразить римского императора Августа, Клеопатра на его глазах растворила одну из жемчужин в кубке с вином и выпила эту бесценную чашу за здоровье гостя.

Очень давно знали о жемчуге и китайцы. Он был главным из приношений, которые получал легендарный император Юй. О том, что именно перл считался у древних китайцев наивысшей драгоценностью, наглядно свидетельствуют иероглифы. Знак «юй», который обозначает «драгоценный камень», образуется путем добавления точки к иероглифу «ван», то есть «повелитель». Понятие «драгоценность», таким образом, выражалось как «шарик, принадлежащий повелителю».

Именно перлы положили начало традиции, которая сложилась в Китае, а затем перешла в Японию, – придавать форму жемчужины всем другим драгоценным камням. Ранг каждого сановника обозначался шариком на его головном уборе. Такие шарики вытачивались из нефрита, из бирюзы, из коралла. Но высшим среди них считался шарик жемчужный.

Одним из первых упоминаний о Японии, поразивших западный мир, были слова средневекового путешественника Марко Поло: «Жемчуга тут обилие».

Народные сказки чаще всего изображают несметные богатства как ларец полный жемчужин, которые можно пересыпать горстями. Но даже фантазия сказочников не могла представить двадцатитрехтонных грузовиков, кузов каждого из которых вместо щебня был бы до краев заполнен жемчугом. Шестьдесят тонн отборных жемчужин – вот урожай, который ежегодно дают Японии ее прибрежные воды (несколько десятилетий назад эта цифра достигала 90 тонн).

Часто спрашивают: как отличить жемчуг, выращенный на плантациях, от настоящего? Ставить так вопрос нельзя. Жемчуг, выращенный при участии человеческих рук, в такой же степени настоящий, как и природный, то есть образовавшийся в раковине случайно. Чтобы в устрице образовалась жемчужина, нужно, чтобы в тело ее вклинилась песчинка, захватив с собой обрывок поверхностной ткани моллюска, способный вырабатывать перламутр.

История взращенного жемчуга, родиной которого стала Япония, – это рассказ о том, как человек раскрыл еще одну загадку природы, превратил в домашнее животное такое капризное существо, как устрица. Когда я попросил наследников основателя жемчуговодства Микимото рассказать, как удалось раскрыть этот секрет природы, они ответили: «Никакого секрета нет. Чтобы выращивать жемчуг, во-первых, нужна Япония, где море породнилось с сушей; а во-вторых, японцы, умеющие возмещать своим трудом отсутствие отечественных природных ресурсов».

Основателем жемчуговодства не случайно стал сын торговца лапшой. Он с детства должен был скупать у ныряльщиц добытые ими морепродукты. В теле съедобных устриц иногда попадались перлы. Микимото убедился, что жемчужины самой правильной формы и наибольшей лучистости вызревают не в крупных перламутровых аваби, а в невзрачных двустворчатых акоя.

В 1888 году Микимото приехал в Токио, чтобы выяснить у ученых причины зарождения перла в устрице. Биолог Мидзукури ответил, что если ввести в тело моллюска подходящий инородный предмет, не повредив внутренних органов устрицы, а затем вернуть ее на несколько лет в море, то в ней должна образоваться жемчужина. Но осуществить это на практике пока никому не удавалось.

С тех пор идея выращивать жемчужины на подводных плантациях уже не оставляла Микимото. Девятнадцать лет его опыты были безуспешными. Но в 1907 году Микимото наконец вырастил сферический перл, введя в тело акоя кусочек перламутра, обернутого живой тканью другой устрицы.

Главной рабочей силой при этом были «морские девы». Ныряльщицы добывали нужное число акоя и рядами раскладывали оперированные раковины на дне тихих бухт.

Но по мере расширения промыслов нанимать нужное число ныряльщиц становилось все труднее. Тогда стали помещать раковины в проволочные корзины, чтобы ухаживать за устрицами с поверхности воды. Однако с шестидесятых годов раковин, добытых с морского дна, стало не хватать. Пришлось выращивать акоя – как цыплят в инкубаторе. А в 60 – 80-х годах раковин ежегодно требовалось около 500 миллионов штук (ныне на треть меньше).

Теперь главные действующие лица в жемчуговодстве уже не ныряльщицы, а операторы. В 60-х годах их насчитывалось 12 тысяч. Каждого такого микрохирурга, который ежедневно делает несколько сотен операций, готовят почти пять лет.

Почему же после расцвета жемчуговодства в 60 – 80-х годах японцы стали выращивать на треть меньше жемчуга? Прежде всего сказывается затяжной экономический спад последних двух десятилетий. Во-вторых, ухудшилась экология прибрежных вод, из-за чего погибает больше оперированных раковин.