– Не так просто. Вообще-то высший, но из диких кланов.

– Они особняком стоят, – уточнил Матвей. – Я сам видел, как свита сильфа грызлась с мангусами.

– Вам повезло, что вы выжили, – с почтением произнесла Старкова.

– Да, – согласился старик. – Так, по мелочам отделался… кое-какие ненужности поотрывало.

– Он закован в цепи, – определила Лилит. – И странный какой-то, похоже, с него содрали кожу.

– У сильфов нет ороговевшего хитина, – уверенно заявила настоятельница. – Не завидую тому, кто сдирал с него кожу. Она волокнистая, по прочности превосходит кевлар в десятки раз.

– Бронежилет бы из нее отличный вышел, – мечтательно протянула воспитанница. – Это гораздо круче переработанного псевдохитина.

– Возможно, кто-то и сделал, – предположила Лилит. – Ему к тому же еще и часть головы отрезали.

– Здесь еще один, – заявил Матвей, рассмотрев содержимое соседней клетки. – Гончая фиболо, вернее то, что от нее осталось. Кто-то отрезал ей передние лапы и голову. Не завидую я этим столярам: работа нелегкая, а если тварь была еще жива, то при этом наверняка возражала… Да что это за место такое интересное? Чем здесь занимались? И кто?

– Первая лаборатория, наверное, – неуверенно ответила настоятельница. – Слышали о ней?

– Нет, – хором произнесли воспитанница и старик.

Но Лилит знала больше их:

– Да, я слышала, но немного. Но ведь она располагалась в здании, там, где сейчас вторая казарма для младших, а это далеко. В его подвале есть несколько замурованных ходов, но я так и не нашла проход в ту часть подземелья.

– А что за лаборатория? – полюбопытствовала девочка.

– Я сама мало знаю, – ответила Нельма. – Она не имела отношения к нам. В этой местности одновременно основали Монастырь и исследовательскую лабораторию. Первую Клетку содержали ученые, они же проводили опыты над тварями. Постепенно наш Монастырь разросся, стал полностью автономным, а соседство научных специалистов создавало трудности. Слишком много мужчин, а у нас одни женщины… В общем, в конце девятнадцатого века ученые убрались в близлежащий центр.

– На лабораторию это мало похоже, – констатировала Старкова.

– Логово садиста, – буркнул Матвей и в доказательство посветил на потолок.

Все послушно подняли головы, воспитанница тут же испуганно пискнула: на цепях тут и там висели части тел демонов – в основном головы. Самое странное, что местами виднелись человеческие черепа и кости, а свод покрывали самые настоящие каббалистические знаки: пяти– и шестиугольники, заключенные в круги, кое-где различались вычурные надписи на неизвестном языке.

– Да уж, весьма странная лаборатория, – согласилась настоятельница. – Хотя кто знает, сколько веков этому залу? Нам легче, мы пользуемся опытом предшественников, а им приходилось работать вслепую, пытаться искать истину самыми странными методами.

– А что это за надписи? – поинтересовалась воспитанница.

– Не знаю, похоже на язык основателей, только как-то непривычно написано. Знаки слишком ломаные, я с трудом узнаю только некоторые из них.

– На Аргументе похожая надпись, – заметила Лилит.

– А вы знаете, что она означает? – осведомилась Старкова.

– Нет, никто не знает. Хотя, легенды говорят, что она переводится как «Ищущий, который».

– А что это значит? – не унималась девочка.

– Это значит, что мы здесь отдохнем несколько часов, – заявила настоятельница. – Но для начала надо обыскать все помещение, вдруг обнаружим ход в западном направлении. Тогда после отдыха нам не придется опять спускаться в дренажные галереи.

Идея была здравая, да и без этого никто бы не стал оспаривать слова хозяйки Монастыря.

Чапай плеснул в лицо Робинсона водой и, не дожидаясь, когда жертва очнется, пошел на кухню за спичками. По досадному недосмотру он не приготовил вовремя эту деталь реквизита, вот и пришлось отвлекаться. А без огня трудно продолжить намеченную программу «беседы»: Бровкин старательно забил куратору под ногти уцелевших пальцев четыре зубочистки, теперь их необходимо было поджечь. Рыцарь почти не сомневался, что ему рассказали все, что можно и нельзя, но на всякий случай надо бы кое-что уточнить. Да и время за развлечением быстрее пройдет.

Но добраться до кухни ему не удалось – в дверь позвонили.

Чапай не удивился – со слов Робинсона он знал, что должен подъехать приставленный к нему водитель-охранник. Куратор послал его в кафе за горячим ужином, по времени он давно уже должен был вернуться.

Рыцарь подошел к двери, стал поворачивать замок. Из-за нее тут же донеслось:

– Господин Робинсон, это я, Александр.

Чапай резко распахнул дверь, представ перед водителем во всей красе и, глядя в глаза опешившего мужчины, укоризненно произнес:

– Сашок, ты почему опаздываешь?

Ответа он дожидаться не стал – привычно вбил пальцы в ноздри новой жертвы, затащил в прихожую, оглушил, прикрыл дверь. Упавший водитель, как оказалось, сознание не потерял и на четвереньках поспешил в сторону кухни. Чапая несколько заинтересовало, что же ему там надо, и он не стал препятствовать странному марш-броску. Это едва не привело к неприятностям – охранник, вырвавшись из тесноты прихожей на оперативный простор, попытался подняться, одновременно вытаскивая пистолет из подмышечной кобуры. Бровкин пресек это безобразие мощным ударом в основание шеи и поволок оглушенную жертву в гостиную. Завидев там, что Робинсон очнулся и взирает на рыцаря покрасневшими, полубезумными глазами, Чапай весело произнес:

– Сашок пришел. Ты не возражаешь, если он с нами немного посидит? Нет? Ну и чудненько, сейчас мы ему выделим подходящее место.

Связав руки и ноги нового пленника скотчем, Чапай с помощью полосок разорванного покрывала крепко принайтовил его к трубе отопления в сидячем положении. Он не имел ничего против водителя, и «беседовать» с ним не собирался. Это было бы неразумной тратой времени – много ли может знать сотрудник такого ранга?

Встав, Бровкин оценил результат работы и внезапно нахмурился. Поведя носом, он развернулся к Робинсону:

– Ах ты засранец, я же предупреждал, что в моем присутствии не стоит делать такие вещи! Предупреждал?! А ты, значит, не послушался. Ну все, теперь не обижайся, будешь наказан! Сильно наказан!

Пройдя в спальню, рыцарь открыл чемодан Робинсона, вытряхнул из него все содержимое, вернулся назад, отвинчивая на ходу пробку с небольшого пузырька. Плеснув на голову жертве порцию одеколона, он произнес:

– Вот, освежись. Ох, и воняет же от тебя! Ну как честным людям можно работать в таких нечеловеческих условиях?! Кстати, Робинсон, как ты думаешь, я псих или нет? Скажу честно, врачи признали меня нормальным, но только вот в чем загвоздка, они копались в моих мозгах не в то время. Знаешь ли, многие люди вполне нормальны три недели в месяц, но зато потом, когда в небе стоит полная луна… А ведь сейчас как раз полнолуние, не так ли? Что молчишь? Нечего сказать? А это мы сейчас и проверим… Тщательно проверим! Так, на чем мы остановились… Ага! Я хотел принести спички, но Сашок помешал. Ничего, сейчас принесу, это недолго. Посиди пока, Робинсон, никуда не уходи.