Теперь с полной уверенностью можно было сказать, что о Кристал остались одни только воспоминания.

Но на земле остался тот, о ком призраки не позаботились. Но и к величайшему облегчению Лоры, Джозеф и Мэтью тоже пока что остались здесь. Вероятно, их дело на земле ещё было неоконченным…

Алазар, поздно сообразив, что приключилось с его возлюбленной, закричал во всю мощь своих призрачных лёгких, и двинулся на Лору, на ходу отдав приказ мёртвым псам атаковать.

Закостеневшие головы собак с горящими глазами, с неестественным хрустом изогнувшись, повернулись в её сторону, и зарычали, а она покрепче ухватившись за всё ещё крепко сжимаемый в руке кинжал, выставила его вперёд, готовясь к обороне.

Джозеф бросился на выручку девушке, но псов было слишком много, и со всеми ему было не справиться.

— Эй, дедуля! — Громко крикнул Мэтью, подняв горящую призрачную руку вверх. — Вообще-то теперь пёсики мои! Лежать!

И, действительно, псы повиновались, повалившись на бок. Алазар, свирепея, приказал им мысленно подняться, и те вновь вскочили на лапы.

— Здесь всё принадлежит мне! И псы, и девчонка! — Хрипло прогремел нагваль. — Раз уж вам удалось расправиться с Кристал, мне вполне подойдёт и она!

— Давай сначала решим вопрос насчёт псов… Умрите же, наконец!

Мэтью рассмеялся во всё горло, поняв, что его приказ возымел прямое действие на животных, и те попадали безвольными тушками, не подавая больше никаких признаков сомнительной жизни.

Это окончательно вывело Алазара из себя, и он налетел на наглого потомка со всей силой своего призрачного гнева.

Пока охотник отвлекал своего всё больше выходящего из себя пращура, Джозеф шепнул Лоре:

— Беги, мы задержим его…

— Куда, Джоз?! И как же ты, и Мэтью …

— Лора, прошу тебя! Беги и не оглядывайся. — Взмолился призрак. — Нам уже не страшно… Мы придумаем, как его остановить…

Лора, всё ещё мечась в своих мыслях, кивнула.

— Я люблю тебя. Беги… — Поторопил её Джозеф.

И больше уговаривать девушку не пришлось.

Проследив за ней взглядом, Джозеф бросился на подмогу охотнику.

Оказывается, это было больно. Призрачный огонь, которым пылал Алазар и рука мистера Клабана, перехлестнувшись в бою, вызвали такой всплеск пламени, что волна достала даже Джозефа, и он закричал от боли — настолько это было чувствительно.

— Осторожней, Каспер! — Только и успел выдохнуть Мэтью перед тем, как его накрыла другая волна огня. И всё же он оказался прочнее. Должно быть, гены нагваля. Хотя, какие у призрака могут быть гены…

Видимых повреждений не было, ни у того, ни у другого, и Джозеф, пытаясь справится с болевыми ощущениями, заодно просчитывал их шансы на успех. Он ума не мог приложить, как им справится с взбесившимся призраком Алазара. Но сейчас было главным не подпустить его ко всё так же бездвижно лежащему телу охотника, дабы тот его занял, и не позволить чудовищу преследовать Лору. Дай бог, она успеет спрятаться или убежать. А может, ей повезёт, и она прыгнет на первый попавшийся поезд, что будет проезжать через эту глушь… Джозеф мог на это только надеяться.

Но вскоре стало понятно, что их силы, несмотря на численное превосходство, не равны. И несмотря на прыткость, которой обладал мистер Клабан, злость и свирепость Алазара побеждали по всем направлениям.

Мэтью выдохся, хотя вряд ли это понятие было применимо к призракам. Но он явно устал, уступая дальнему родственнику и в нанесении, и отражении ударов. И вот настал тот миг, когда Алазар, схватив его своими огромными ручищами, просто вжал в землю, вогнав призрак несчастного охотника на несколько ярдов вглубь почвы, несколько раз приложив огнём, и тот не в силах был больше сопротивляться.

Нагваль же уверенной походкой направился к телу своего потомка, намереваясь занять его, если это было ещё возможным.

— Чего ты ждёшь?! — Заорал на Джозефа мистер Клабан, хотя тот и так старался изо всех сил. — Останови его!

Между ним и Алазаром было примерно одинаковое расстояние до тела человека, распластанного на земле. И нагваль, услышав призыв Мэтью, поспешил воспользоваться единственным шансом, и он почти успел, но…

Прах волчьего аконита, развеянный над ним «неблагодарным потомком», заставил его взвыть от ярости и боли. Травяная пыль оседала на Алазаре, туша огонь, которым пылала его голова, и вскоре их взору вместо собачьей морды или лица человека предстала чёрная обугленная черепная коробка, обтянутая сморщенной кожей. Глаза же, лишённые зрачков, из ярко-красных стали прозрачно-синими. Руки же нагваля, которым не хватило «посыпки», по-прежнему пылали огнём. И всё же призрак его был живее живых…

Проворачивая это дельце, Мэтью на всякий случай прятал свою левую руку за спину, правой же аконит не причинил абсолютно никакого вреда.

Заревев, Алазар бросился на них с Джозефом, размахивая ручищами, стараясь зацепить обоих разом, и ему это удалось. Мэтью отлетел, сражённый огнём нагваля, а мистер Мартелл повис в воздухе — его призрачная шея оказалась зажата в могучих лапищах столь же призрачного Зверя.

— Я отправлю тебя в ад! — Низкий голос Алазара громовым эхом разнёсся над лесом. — Никак не успокоишься?! Символичным будет убить тебя ещё раз!

Джозеф почувствовал, что начинает гореть. Призрачным огнём, что, вероятно, сможет уничтожить его, потому как помимо боли он почувствовал, что исчезает, и всё, о чём жалел он сейчас, что так и не успел попрощаться с Лорой…

— Эй, дедуля!

Хватка ослабла — неугомонный потомок нагваля не желал молча взирать на происходящее, и отвлёк родственничка на себя, швырнув в него ещё чем-то из своих запасов — должно быть, на этот раз, совсем последним. Но это только разозлило Алазара.

Между ними вновь завязалась борьба. И на этот раз нагваль столь же легко отшвырнул дух надоеды, вновь направившись к его телу, интуитивно ощущая, что время на исходе.

— Каспер!

Джозеф бросился на перехват Алазара спереди тогда, как Мэтью сзади. Странная война духов продолжалась недолго, Зверь раскрутил их обоих, как ёлочные игрушки на искусственной ели, и оба, ошпаренные адским пламенем, полетели в разные стороны…

Сквозь странный гул в ушах, Джозеф услышал, как кричит его напарник должно быть нещадно побитый своим пращуром. Но сам он при этом с треском летел куда-то, не имея возможности остановиться. Вскоре он оглох и ослеп, угодив в невидимую воронку, что в секунду лишила его возможности двигаться, увлекая в сверкающий водоворот, избавивший в секунду от лёгкости бытия призрака, мыслей, сознания и прочего нематериального блага, хотя он едва ли осознал это.

Должно быть, так и выглядела настоящая смерть…

* * *