А это означает и конец православия – главного заинтересованного субъекта в установлении и поддержании режима ордынско–византийского ига.

Впрочем, эзотерика эзотерикой, но многие политические прогнозы просто, как говорят профессионалы «легализуются» через якобы «астрологические» и иные подобные прогнозы. К таким «астрологам в штатском» по некоторым сведениям относится известный Павел Глоба. Который в августовском номере «Новых известий» (за 04–10 августа 2006 года) вдруг легализовал тезис о том, что Россию в 2012 году ждут трудные времена. А Москва перестанет быть столицей.

Нам кажется, астролог в штатском поскромничал. Не трудные времена ждут ордынскую империю, а неизбежный конец.

Началом же конца станет 2012 год.

4. Нестандартные подходы и нестандартные выводы

Самым пикантным в ситуации 2012 года для России является то, что этому резкому обвалу будет предшествовать то, что мы бы назвали «путинской ремиссией». Напомним, что ремиссия в медицине означает временное восстановление, выздоровление больного. Иногда ремиссия бывает долгой и устойчивой, почти выздоровлением. Но иногда же это лишь краткое облегчение, предшествующее резкому обострению, или даже концу.

В этом случае, чем «безоблачнее» самочувствие во время ремиссии, тем скорее будет конец.

Нам представляется, что путинская ремиссия относится именно ко второму типу. Ибо временное улучшение положения России и ее внутренней ситуации в результате беспрецедентного сочетания самых благоприятных условий не использовано в стратегических целях. Собственно, оно и не могло быть использовано византийским монстром.

Фактически 2000–2008 годы, это годы упущенных возможностей и паллиативных мер. Мы не будем здесь спорить с цифрами и фактами с поклонниками Путина. Нам их мнение не интересно, и убеждать их мы не будем. Чего тратить лекарства на покойников.

В данном случае мы обращаемся к «своим» читателям. Поверьте, у нас есть все профессиональные основания утверждать, что путинская ремиссия помимо всего прочего, сделает крах 2012 года еще более резким.

А главное, неожиданным для идиотов, испытывающих сейчас эйфорию и приступ казенного патриотизма.

Что ж. В боксе известно правило, что нокаутирующим может быть только неожиданный удар. В данном случае неожиданность гораздо более важна, чем даже сила. Поэтому нокаут этим господам обеспечен.

Кстати, сказанное нельзя отнести к самому «автору» нынешней имперской ремиссии. Нам кажется, что он, в отличие от своих симпатизантов (так и хочется сказать, лакеев, но удержимся в целях политкорректности) понимает, что пик ремиссии пройден. И не хочет быть во главе агонизирующей империи во время ее конца.

Ну, а что делать нам, борцам с ордынским игом?

Опять, дорогой мой читатель ты провоцируешь автора на вещи, выходящие за рамки нашей работы.

Но, тем не менее, отвечу, хотя и весьма эскизно.

1) Не пытаться «бороться» с ордынским режимом до 2009 года, по крайней мере. Иными словами до окончания путинской ремиссии.

2) Всячески искать своих единомышленников и крепить контакты с ними.

3) При этом не пытаться «завоевать большинство». Оно нам просто не нужно. Это обреченный на гибель балласт.

4) Наводить порядок в первую очередь в собственных головах. Раз и навсегда, бесповоротно развести в своих взглядах русский национализм и российский патриотизм.

5) В рамках наведения порядка в собственных головах приучить себя к мысли, что в борьбе нельзя отказываться от любых союзов с любыми врагами твоих врагов.

5. «Проект Коштуница». Важная деталь отдельной строкой

Кстати, о врагах наших врагов. Не уверен, что эта книга попадет к ним. Но все же.

Православные осколки сдохшей Византии не ограничивались Россией. У нее была этакая «младшая сестра» по этой миссии — Югославия.

Эта страна доставляла головную боль Западу. Но в то же время Запад понимал, что если помочь пасть коррумпированному режиму социалиста Милошевича, то к власти вместо его социалистов, играющих в национализм, придут настоящие националисты. Придут «тигры Аркана» и им подобные, наводившие ужас на босняков и косоваров.

Между тем, Милошевич, при всей своей антизападной политике, а в еще большей степени риторике, был почти «свой». Мультимиллионер, долгое время живший на Западе. Деятель, который боялся своих националистов больше, чем этого Запада, который он так страстно клял с трибун.

Но вот Запад он только клял с трибун, а одного из самых результативных командиров сербских боевиков, Аркана, по некоторым слухам, приказал ликвидировать. И боснийских сербов практически сдал на переговорах в Дейтоне.

Конечно, социалистический, а по существу полицейско–бюрократический, режим отнюдь не нравился Западу. Но, как и на кого его было менять? «Тигров Аркана» и им подобных Запад, разумеется, не хотел. А либералов и демократов в Сербии было мало. И власть бы они не удержали.

Задача не имела решения, пока не была раскручена фигура Коштуницы. С одной стороны несомненный сербский националист. Но умеренный. Убежденный демократ и враг феодально–социалистической неоимперской политической модели. И даже, отчасти, либерал. Человек, не запятнанный властью, коррупцией, большими деньгами. А значит потенциальный моральный авторитет в осточертевшем народу бюрократическо–социалистическом коррумпированном государстве.

И, несмотря на свой национализм, западник, хотя бы потому, что интеллигентен и демократичен в быту.

Впрочем, что касается национализма, то имеется уже довольно много прецедентов сочетания умеренного, не истеричного, национализма с вполне либеральными и прозападными убеждениями. В той же Польше, такое мировоззрение представляет ее нынешний президент Лех Качинский.

Кстати, ни у кого на Западе не вызывающий истеричного неприятия.

Коштуница, это югославский аналог Леха Качинского. Или, наоборот, Качинский, это польский аналог Коштуницы.

Итак, было найдено оптимальное с точки зрения сочетания национальных и западных интересов политическое направление и его наиболее характерный представитель. Который и победил Милошевича на выборах. И не только победил, но сумел еще и отстоять свою победу в полицейском государстве.

Впрочем, это было уже делом техники. Главное, же, повторим и подчеркнем, было найти жизнеспособную и популярную альтернативу Милошевичу и его политическому курсу.

В итоге социал–бюрократический режима пал. Остатки Югославии были демонтированы. А Сербия стала более или менее нормальным национальным государством, стремящимся стать частью Запада.

Не все, конечно же, гладко. Но в целом, большая часть проблем либо решена, либо заморожена до окончательного разрешения.

Мы понимаем, что любые аналогии хромают. И, в итоге, мирное взятие власти Коштуницей, вряд ли может служить примером для России. Но, дело не в технических и тактических деталях, а в выборе верной стратегии, верной, реально достижимой цели преобразований. Специфические «поствизантийские» пространства могут войти в цивилизацию только под руководством своих «Коштуниц», умеренных националистов и умеренных либералов одновременно.