– Без тебя? Только с тремя людьми?

Он прикусил губу, затем с надеждой предположил:

– Несомненно, это как-то связано с гонцом, леди Мадлен.

Страхи Мадлен несколько утихли. Наконец-то. Какое-то объяснение. Она налила себе кубок эля.

– Что за гонец?

– Гонец от королевы, проезжавшей мимо по дороге к королю. Он говорил с лордом Эмери.

Мадлен так и не успела поднести кубок к губам.

– Гонец не привез письменного сообщения в Баддерсли?

– Нет, леди Мадлен.

Мадлен отставила нетронутый кубок и пошла в свои покои. Она наконец-то вспомнила, что когда призналась Эмери, что не знает, предатель он или нет, он не стал уверять ее в своей преданности, а только сказал: «Я тоже не знаю».

Вся радужная картина представилась в ином, мрачном свете. Как только он понял, что она собирается расстроить его планы присоединиться к мятежникам, он уложил ее на спину и разжег в ней желание, чтобы избавиться от нее. Какой же дурой он ее считал!

Что заявит Эмери по поводу сообщения, которое он якобы получил от гонца? Просьба о какой-то мелкой услуге, которая прикрыла бы его поездку к Герварду и Эдвину? Никогда сообщение от короля не передается устно, да и Эмери не отправился бы по законному поводу без Жоффре.

Слезы хлынули у нее из глаз, и она швырнула свою многострадальную корзинку о стену, как раз когда вошла Дороти. Женщина бросилась подбирать рассыпавшиеся травы.

– Я выпущу ему кишки! – пробормотала Мадлен. – Ему не стоит беспокоиться, что король отрежет ему яйца, я сама сделаю это!

– Кому? Что? – Дороти в изумлении смотрела на нее.

– Эмери де Гайяр, этот низкий подлый ублюдок. – Она отерла с лица слезы, потоком струившиеся по ее щекам. – Он играл на мне, как на лире, а затем улизнул…

– Лорд Эмери уехал верхом, в доспехах, в сопровождении троих людей и двух вьючных лошадей, леди.

Мадлен обернулась к ней:

– Он сказал, что не уедет!

Дороти закатила глаза и налила хозяйке кубок вина.

– Выпейте, леди. Вы слишком долго были на солнце.

Мадлен отхлебнула большой глоток. Она чувствовала себя беззастенчиво использованной. Вся его недавняя сердечность объяснялась тем, что она когда-то угрожала выдать его королю. Неужели все то, что было между ними, – лишь способ одурачить ее и заставить поступиться своим долгом?

В дверь постучали. Дороти отворила, и в комнату нерешительно вошел Жоффре.

– Да? – резко спросила Мадлен.

– Лорд Эмери оставил сообщение, леди Мадлен.

В душе молодой женщины вспыхнула надежда.

– Что? – воскликнула она. – Как же ты мог об этом забыть?!

– Оно не имеет отношения ни к его отъезду, – сказал Жоффре, – ни к тому, куда он уехал…

– Да что же там, говори! – почти закричала Мадлен.

Жоффре ответил, как мальчик, затвердивший урок наизусть:

– Он сказал, что просит прощения. Когда он вернется, то продолжит начатое с того момента, где остановился. – Оруженосец взглянул на хозяйку и осторожно добавил: – Он очень спешил, леди.

Жоффре тоже пришлось изрядно поспешить, выскакивая из комнаты, чтобы на волосок опередить золотой кубок, который Мадлен запустила ему в голову.

– Ах, он продолжит! Продолжит, как же! – пробормотала Мадлен.

– Леди Мадлен! – простонала Дороти, ломая руки.

– Он никогда больше не прикоснется ко мне! – яростно воскликнула Мадлен. – Я не позволю ему использовать меня.

Она сорвала со стены резное распятие.

– Будь моей свидетельницей, Дороти. Я обещаю – нет, я клянусь, – что никогда больше не лягу с Эмери де Гайяром, пока он не докажет, что хранит верность и королю, и мне!

Дороти побледнела и перекрестилась.

– О, леди, вы не можете отвергать своего мужа.

Мадлен повесила распятие на место.

– Все, дело сделано. Теперь вернемся к работе.

Осматривая кухни и загоны для птицы, предназначенной на забой, Мадлен не переставала думать об Эмери.

– Только дай ему, Господи, невредимым вернуться ко мне, – шептала она, – и я не допущу, чтобы он сбился с пути истинного.

Кто-то нерешительно кашлянул рядом. Мадлен оглянулась и увидела одного из воинов.

– Лорд Хью послал сказать, что приближается Одо де Пуисси в сопровождении четырех человек. Впустить его?

Одо? Она предпочла бы вообще не видеть его, но нельзя же отказать ему в гостеприимстве!

– Конечно. Я приду поздороваться с ним.

Мадлен поднялась к себе в комнату и накрыла покрывалом голову и плечи. Когда она достигла дверей замка, Одо был уже во дворе и спешился. Он по-свойски поцеловал ее в щеку, затем огляделся.

– Вижу, вы с де Гайяром хорошо поработали над укреплениями, но этого недостаточно. Прочный каменный замок и каменные стены – вот что нужно человеку в наше беспокойное время.

Пока она вела его в зал, он распространялся о славном походе против мятежников и о сооружении замков, чтобы держать их в подчинении.

– Король распорядился построить замок в Уорике и отдал его Анри де Бомону. Очевидно, скоро я буду удостоен той же чести.

Мадлен приказала подать обед для него и его людей и накормить их лошадей. Ясно, что Одо обманывал себя и принимал желаемое за действительное. Но если ему удастся добиться славы и заслужить замок, она совсем не против, лишь бы это было на другом конце страны.

Однако часть его монолога заинтересовала ее.

– Значит, с восстанием покончено? – спросила она.

Если так, то Эмери вне опасности.

Одо оторвал зубами большой кусок свинины от кости, которую держал в руке, и, почти не пережевывая, залил его изрядным количеством эля. Он вытер рукой рот и рыгнул.

– Почти. Стоило Вильгельму только появиться возле города, как ворота открыли и запросили пощады. На его месте я бы отсек несколько голов и водрузил их на копья, покончив с этим раз и навсегда.

– А что с этим Гервардом? – спросила Мадлен, снова наполнив его флягу. – Я слышала, он примкнул к графам Эдвину и Госпатрику.

Одо повернулся к ней с удивительным проворством.

– Где ты это слышала?

– Слухи, ничего больше, – сказала Мадлен осмотрительно, рассчитывая узнать, что у него на уме.

– До меня тоже дошла молва, когда я скакал на юг. Я получил известие, что Гервард покинул Фене. Он скрывается неподалеку, в Холверском лесу. Их слишком много, чтобы мои люди могли атаковать, но я отправил сообщение королю. Он пришлет войска.