Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Такой ты деспот?! – она почти плачет, что на мужчину действует мгновенно.
– Любимая!
– Эти свои нежные словечки можешь оставить себе. Они не подтверждаются поступками!
– Если ты так ставишь вопрос, то мы можем пойти. Не думал, что какая-то вечеринка принцессы так для тебя важна.
– Вот видишь! Потому что ты вообще меня не понимаешь!
Марысе становится обидно.
– Мы не должны идти, – наконец говорит она.
Она выглядит, как маленькая побитая собака, что по ней сразу видно.
– Я вообще уже не хочу туда идти! – вздыхает она жалобно.
– Что ты! Поедем! – Хамиду жаль жену. – Но вначале для поднятия настроения поедем покупать тебе новые, королевские одежды.
– Ух ты!
Еще всхлипывая, Марыся шутливо постукивает его кулачком по плечу. Про себя она думает, что муж к ней слишком добр. Устроила ему небольшую супружескую сцену, всыпала ему по первое число, а он в награду за такое паршивое поведение купит ей шмотки! «Боже мой, как же тебя благодарить за такого парня?! Наверное, пойду помолиться в мечеть, а может, к американцам на воскресное богослужение?» – думает она, потому что по-прежнему не знает, какой Бог ее и какому она должна произносить молитвы. «Бог един, – сама себе поясняет она. – Наверняка Ему достаточно моей благодарности и беседы. Не обращусь ни в какую веру в таком зрелом возрасте. У меня слишком большое раздвоение моего религиозного сознания». Она слегка улыбается и прижимается к удивленному переменой ее настроения Хамиду.
– Если не хочешь, то не пойдем, – шепчет она, нежно его целуя, а он думает, что с ума сойдет от перемен настроения жены.
– Нет, я хочу, даже мечтаю об этом! – взрывается смехом Хамид и ведет любимую в спальню.
* * *
Григорий подъезжает за бен Ладенами точно в назначенное время. Супруги застигнуты врасплох, потому что вместо развращенной грубой Грейс видят рядом с доктором молоденькую и красивую воспитанную девушку.
– Привет, я Магда, – она представляется по-польски, ничуть не смущаясь. – Я две недели назад приехала в Эр-Рияд из Ирландии и уже иду на пати во дворец принцессы. Вот это повезло! – смеется она задорно.
– Да, ничего не скажу, – Марысе девушка сразу приходится по душе. – Я живу здесь уже три года, и только сегодня была удостоена чести, – признается она.
– Чудесно! Жизнь прекрасна!
Молодая полька излучает радость. «Все может случиться! То попадаешь в переплет и несчастлива, а через минуту переживаешь прекраснейшие моменты своей жизни», – определяет она апофеоз земного существования.
– А что ты здесь делаешь? – интересуется саудовка.
– Я медсестра и работаю в клинике Аль-Хаммади. Там же, где и Григорий. Прекрасная больница! А какое оборудование! Ох!
Она даже подскакивает на сиденье.
– Здесь так светло! Столько неона! Это метрополия!
Все ее очаровывает и всем она восхищается.
– А где ты до этого жила? В Ирландии?
– Да, в такой небольшой дыре с названием Корк на юге страны. Буквально польский городок, говорю тебе.
– Не понимаю. А почему?
– Эмиграция, дорогая. Вся молодежь вылетает из Польши в поисках заработка. В доме над Вислой для нас будущего нет, нет шансов заработать, – отвечает она грустно.
– Некоторые говорят, что уже лучше, – Марыся вспоминает слова Лукаша и его уговоры перенести бизнес и открыть его в Польше.
– Да, может, и лучше, но только для богатых. Если заработал денег за границей, то потом можно на родине вполне неплохо устроиться, – просвещает собеседницу Магда.
– Господа! Уже подъезжаем! – Григорий поправляет рубашку с гавайскими пальмочками и массирует выбритую голову. – Ну, попробуем королевской жизни!
– Это здесь? – спрашивает Хамид дрожащим голосом.
– Да, а что? Ты знаешь это место?
Саудовец смотрит на мраморный дворец.
– Причем хорошо. Слишком хорошо, – со злостью шепчет он сквозь зубы. – Мириам, выходим!
Он хватает жену за руку.
– Почему? Что происходит? Как это? – спрашивают пассажиры наперебой.
Ничего не понимающий водитель (такой, видимо, много повидал), не обращает внимания на крики, и уверенно въезжает в ворота.
Охрана останавливает автомобиль у первого шлагбаума, проверяет приглашения, но только их количество, открывает багажник и осматривает колеса.
Въездные ворота закрываются и следующие еще закрыты. Прибывшие словно в ловушке. Хамид уже не может выйти, а его волнение передается остальным. Все неуверенно оглядываются и тяжело дышат, испытывая давящее чувство клаустрофобии.
– А как часто ты здесь бывал? – саудовец бросает вопрос Григорию.
– Что ты, в первый раз! Это слишком высокий порог для моих хамских украинских ног, – искренне признается он, улыбаясь при этом от уха до уха.
Всем это слегка поднимает настроение.
– И все сорвется, если мы смоемся. Ведь мы идем не к черту, а только в гости, – нервно смеется он.
– Правда, правда, – поддакивает Магда.
– Не знаю, что вдруг на тебя, Хамид, нашло? – говорит Марыся мужу с претензией в голосе. – Если ты так не хочешь идти, то нужно было отказаться, а не держать рот на замке, а теперь строить из себя нечто!
Марыся разозлилась не на шутку.
– Ты можешь испортить человеку любую радость!
У нее из глаз сыплются искры.
– Это дворец Ламии! – саудовец информирует ее театральным шепотом. – Она нас не приглашала, поэтому будет похоже, словно мы к ней напросились.
– Черт побери! – Марыся все осознает и сейчас тоже чувствует себя не в своей тарелке.
«Так, к сожалению, выглядит вечеринка к неизвестно кому и неизвестно куда», – приходит к выводу она.
– Да, ты был прав. Хочешь-не хочешь, я должна это признать.
– Что ты так убиваешься? – успокаивает Магда.
– Ты знаешь цацу, которая живет в этом дворце? – Григория забавляет ситуация. Так это же прекрасно! – он похлопывает оторопевшего и взбешенного саудовца по руке. – Не психуй! А как эта принцесса ведет себя на людях? У меня в клинике всегда разыгрывает особу голубых кровей.
– Она не разыгрывает. У нее такой характер. Она играет, когда бывает очаровательной и дружелюбной.
– Ой, Хамид, Хамид! Ты преувеличиваешь! Я провела с ней не один час на посиделках, и она была искренняя и непосредственная. Ты просто относишься к ней с предубеждением, – говорит Марыся с подколкой, наблюдая за мужем. – В те все историйки о ней мне не хочется верить. Люди сплетничают и оговаривают других из зависти.