Но потом Шонка начал вспоминать свою работу в «Филадельфия Иглз» в 1999 году. В тот год во время первой части студенческого драфта они отобрали пять квотербэков, не менее перспективных, чем Чейз Дэниэл. Но только один, Донован Макнабб, оправдал возложенные на него надежды. Из оставшихся четверых один скатился к посредственности после весьма приличного старта. Двое оказались вовсе ни на что не годными, а последний настолько ужасным, что, вылетев из НФЛ, он не удержался и в Канадской футбольной лиге.

Годом раньше то же самое приключилось с Райаном Лифом, своего рода Чейзом Дэниэлом 1998 года. «Сан-Диего Чарджерз» выбрали его вторым во время драфта и выписали ему бонус в 11 млн долларов. Но Лиф оказался ужасным игроком. В 2002 году наступил черед Джоуи Харрингтона, золотого мальчика из Орегонского университета и третьего по счету игрока, отобранного в драфте. Шонка до сих пор не может смириться с тем, что произошло потом.

«Вот что я вам скажу: я видел Джоуи в живой игре, — рассказывал он. — Этот парень бросал с точностью лазера, из каких угодно положений, у него была сильная рука, габариты, интеллект, — Шонка даже пригорюнился, насколько это может сделать 127-килограммовый бывший полузащитник, одетый в черный тренировочный костюм. — Он концертирующий пианист, вы знаете? Мне и вправду — в самом деле — нравился Джоуи». Тем не менее карьера Харрингтона в «Детройт Лайонз» закончилась провалом, и о нем быстро забыли. Шонка бросил взгляд на экран, где молодой человек, который, по его мнению, мог стать лучшим квотербэком страны, вел команду по полю. «Как эти способности проявятся в Национальной футбольной лиге? — Он покачал головой. — Кто его знает…»

Это проблема всех квотербэков. Есть определенные виды деятельности, где никакие предварительные знания о кандидатах не помогут предсказать, как люди справятся с выполнением своих обязанностей. Так как же мы решаем, кому в таких случаях отдать предпочтение? В последнее время некоторые отрасли развернули кампанию по борьбе с этой неопределенностью, но нигде это не имело таких серьезных социальных последствий, как в профессии учителя.

2

Один из важнейших инструментов современных исследований в области образования — анализ добавленной ценности. Он использует баллы стандартизированных тестов при сравнении академической успеваемости учеников в классах каждого конкретного учителя в начале и конце года. Предположим, и миссис Браун, и мистер Смит преподают у третьеклассников, получивших 50-й процентиль по математике и тестам по чтению в первый школьный день в сентябре. При повторном тестировании учеников в июне класс миссис Браун получил 70-й процентиль, а результаты учеников мистера Смита упали до 40-го процентиля. Полученная разница в ранжировании, утверждает теория добавленной ценности, является важным показателем того, насколько миссис Браун эффективнее как учительница по сравнению с мистером Смитом.

Это, разумеется, приближенный показатель. Учитель ответственен не только за объем полученных на уроках знаний; к тому же стандартизированный тест не может охватить все то ценное и полезное, что ученики усваивают на занятиях. Тем не менее, если следить за Браун и Смитом, влияние на результаты ученических тестов постепенно становится предсказуемым: имея в своем распоряжении достаточный объем данных, можно определить самых лучших и самых худших учителей. Более того — и это открытие взбудоражило весь мир образования, — разница между хорошими и плохими учителями колоссальна.

Эрик Ханушек, экономист из Стэнфордского университета, подсчитал, что ученики очень плохого учителя за школьный год в среднем усваивают половину годовой школьной программы. Ученики очень хорошего учителя за то же время проходят материал, рассчитанный на полтора года. Воздействие учителя нивелирует воздействие школы: ребенку будет больше пользы в плохой школе с прекрасным учителем, чем в прекрасной школе с плохим учителем. К тому же профессионализм учителя имеет большее значение, чем количество учеников в классе. Чтобы получить те же положительные результаты, что дает замена среднестатистического учителя учителем 85-го процентиля, нужно разделить класс почти что пополам. И помните: хороший учитель обходится во столько же, во сколько и среднестатистический, а деление класса пополам влечет за собой необходимость вдвое увеличить число классных комнат и нанять вдвое больше учителей. Недавно Ханушек произвел нехитрые подсчеты, чтобы определить, что произойдет в масштабах страны, если мы начнем уделять качеству преподавания хотя бы минимальное внимание. Если проранжировать страны мира в зависимости от академической успеваемости школьников, то США окажутся чуть ниже среднего уровня, на половину стандартного отклонения отставая от группы стран с относительно высокими показателями, таких как Канада и Бельгия. По мнению Ханушека, США могут сократить этот разрыв, просто заменив худшие 6-10 % учителей государственных школ учителями средней квалификации. После многолетних попыток разрешить такие вопросы, как объем школьного финансирования, размеры классов и разработка программы, многие реформаторы пришли к выводу: нет ничего важнее поиска людей, которые могут стать прекрасными учителями. Но есть одна загвоздка: никто понятия не имеет, как должен выглядеть человек, способный быть хорошим учителем. Школьная система столкнулась с проблемой квотербэков.

3

Начало игры Университета Миссури против Университета Оклахомы было назначено на семь часов. Идеальный вечер для футбола: безоблачное небо и легкий осенний ветерок. Уже несколько часов фанаты пытались просочиться на автомобильную стоянку рядом со стадионом. Вдоль дорог, ведущих к университету, выстроились вереницы машин, многие с пушистыми черно-желтыми хвостами «Тигров», свисающими с багажников. Эта игра была одной из самых значительных для Университета Миссури в этом году. Непобедимые «Тигры» имели все шансы стать лучшей студенческой футбольной командой в стране. Шонка пробрался сквозь толпу к местам для представителей прессы. Внизу игроки на поле казались фигурками на шахматной доске.

Первыми мячом завладели «Тигры». Чейз Дэниэл стоял на два метра позади линии нападения. Два ресивера стояли слева и три справа от него, растянувшись в линию через все поле. Лайнмены также стояли на большом расстоянии друг от друга. Раз за разом Дэниэл ловил поданный центральным игроком мяч, крепко упирался ногами в землю и быстрым шести- или семиметровым диагональным пасом передавал его одному из пяти ресиверов.

Стиль нападения, выбранный «Тиграми», называется растяжкой, и большинство лучших квотербэков студенческого футбола — игроки, которых вербуют в профессиональные команды, — это играющие в растяжке. Благодаря широкой расстановке лайнменов и ресиверов из команды нападения квотербэку гораздо проще разгадать намерения команды защиты перед снэпом: он может окинуть взглядом линию защиты, «прочесть» ее и определиться с направлением подачи мяча, когда еще никто даже шевельнуться не успел. Дэниэл играл в растяжке со средней школы и блестяще владел этой техникой. «Посмотрите, как быстро он передает мяч, — заметил Шонка. — Ты и глазом не успеешь моргнуть, а он уже сделал пас. И точно знает, куда мяч полетел. Когда все рассредоточены по полю подобным образом, защита не может скрыть свои намерения. Чейз моментально разгадывает их замыслы. А система помогает квотербэку принимать решение».