– Нет, не имею желания и времени заниматься этим делом, да и не вижу необходимости вторгаться в вашу епархию, – ответил я.

– Соблаговолите следовать за инспектором Костомаровым. В кабинете будет произведен обыск – после получения санкции прокурора, – сказал Баль Островому.

– Служба шерифа также может проводить обыск в присутствии полиции, – отметил я. – Гражданин Толстухин, как помощник шерифа Южного округа вы даете санкцию на обыск?

– В чем подозревается гражданин Островой? – спросил осторожный Фёдор.

– В получении взятки от пассажиров рейса Р-42-135, – ответил я. – Нарушением правил полетов будет заниматься транспортная полиция – а мои обвинения серьезнее. По окончании следствия по делу о похищении человека гражданину Островому может быть предъявлено обвинение в соучастии.

Трудно было не уснуть на таком мягком сиденье служебного «КамАЗа». Панкрат вел машину быстро, но осторожно. Я получил рекомендательное письмо от городского головы для предъявления его службе шерифов Царицына. Шериф как выборный представитель закона отчитывался о проделанной работе перед городским головой и Думой, и городской голова подтверждал его полномочия, но никому в управе или в земстве шериф не подчинялся. Его назначал на должность народ.

Я собирался заехать домой – до отлета специально заказанного самолета оставалось около часа. Вместе с нами должны были лететь три офицера службы безопасности и полицейский Матвей Руденко. Он вызвался помогать мне и дальше, я с благодарностью принял помощь – Матвей оказался толковым и самоотверженным парнем. Литвинова брать с собой было нельзя – кто-то должен заниматься делами в городе. Расследование покушения на Рыкова требует пристального внимания. На ноги поднята вся полиция, в чрезвычайном режиме работает служба безопасности, но мы не должны оставаться в стороне ни в коем случае.

Казалось бы, нам повезло напасть на «горячий» след – удалось найти самолет, на котором шерифа вывезли из города. Но пока это не слишком помогло расследованию – служба безопасности Царицына не смогла задержать пассажиров самолета, их след только предстояло найти.

Бывший начальник городского аэропорта Островой, у которого был проведен обыск, вряд ли вернет свою должность и звание даже с помощью лучших адвокатов – мы получили самые серьезные основания подозревать его в получении взятки от похитителей шерифа. В сейфе Острового, помимо порнографических картинок и самокруток с марихуаной, были найдены пять тысяч рублей – деньги немалые. Он утверждал, что они скоплены тяжким трудом, но верилось в это слабо.

То, что Островой взяточник, а не входил в шайку похитителей, не позволяло получить от него дополнительных сведений. Даже если он подробно опишет людей, которые ему платили, – что нам это даст? Такие большие деньги чиновникам платят именно за анонимность – чтобы они задавали меньше вопросов.

– Приехали. – Панкрат пробудил меня от полудремы. – Проводить вас, Никита Васильевич?

Я вздрогнул. Рыкова подстрелили, когда он заехал домой. Ждали специально. То ли хотели выбить самого опытного нашего работника, то ли Костя в самом деле что-то знал. Еремей ездил к нему в больницу, но ничего важного Рыков ему не сказал. Стрелка он не запомнил, говорил с трудом, часто впадал в забытье…

Не могут же наши недоброжелатели отстреливать представителей службы шерифа повсюду? Можно совершить одно дерзкое преступление, второе, но рано или поздно не только полиция и служба безопасности, но и граждане что-то заметят, и тогда самую сильную преступную группировку ждет крах. Россия сильна тем, что не только полиция, но сам народ следит за порядком в стране.

– Я сам, Панкрат. Револьвер держи под рукой.

Выйдя из машины, я глотнул свежего воздуха, и меня ощутимо качнуло. Вторые сутки без сна сказывались. Солнце припекало. Сменить рубашку, взять паспорт – служебное удостоверение хорошо, но и паспорт в дальней дороге пригодится, – и в Царицын, на Волгу. А там – как Бог даст.

В квартире разрывался телефон. Контрразведчики звонят из аэропорта и хотят меня поторопить? Что-то забыл сказать Литвинов? Звонят из полиции? Или что-то случилось с Рыковым?

– Алло, Волков у аппарата.

– Никита…

Мне показалось, что я ослышался. Нежный женский голос – такой знакомый и такой далекий. Желанный и навевающий тоску.

– Оля, ты?

– Узнал?

– Конечно. Как я мог тебя не узнать? Тебя кто-то обидел?

– Нет, милый, все в порядке. У меня все хорошо. Я хотела предупредить тебя.

– О чем, Оленька?

– Тебе угрожает серьезная опасность.

– Что ты знаешь, Оля? Где ты находишься?

– У себя дома, где же еще? К вам пока не доехала, да и надо ли? До меня дошли кое-какие слухи. Агентурная информация. Ты не мог бы взять отпуск на несколько дней?

– Твоя информация запоздала. Наш шериф похищен, помощник шерифа ранен, я остался старшим. Сейчас…

Я уже хотел сказать, что вылетаю в Царицын, но прервал себя на полуслове. Откуда Ольга могла знать что-то о грозящей нам опасности? Какие агентурные данные получила у себя в районе? Что-то здесь не так! Совсем не так…

– Что сейчас, Никита?

– Сейчас я вынужден проводить расследование. И мне нужна твоя помощь. О каких данных ты говорила? Откуда они появились?

– Боюсь, они запоздали… Я сама разговаривала с информатором – и он рассказывал, что на шерифа, принадлежащего к знатному роду, готовится покушение. Кто из наших шерифов так уж знатен, кроме Голицына? Вот я и решила тебе позвонить.

Я скрипнул зубами. Не могла позвонить раньше… Хотя… Говорила Ольга как-то странно. Словно бы знала больше, чем сказала.

– Ты обманываешь меня, – констатировал я. – Не было никакого информатора. Данные из других источников.

– А если и так, Никита?

– Что значит «если и так», Оля? Ты гражданка, работаешь в службе шерифа. Похищен твой коллега, замечательный человек – и ты не хочешь дать мне информацию по этому делу?

– Хочу. Но не могу. Ты не записываешь наш разговор на магнитофон?

– Нет.

– И обещаешь, что не выдашь меня?

– Оля, по-моему, обвинить меня в подлости ты не можешь. Не заслужил.

– Я должна была взять с тебя обещание – потому что и моя голова полетит, если правда откроется. Против вас работает очень серьезная организация. Задействованы все силы. Если бы я знала больше, я бы сказала – может быть… Но я знаю не все. Вас всех перестреляют, если это будет нужно. Будь осторожен, Никита. Уезжай из города.

– Непременно, – усмехнулся я. – Можно будет позвонить тебе потом, Оля?

– Позвони. Только осторожно и не говори о деле. Представься каким-нибудь фермером. Пожалуйся, что у тебя украли тонкорунную овцу. А перезвоню я тебе сама.