— А иных пальчиков мы в доме не обнаружили. Только Якушевой и неустановленного лица. Логично думать, именно убийцы. Продолжать о четвертом?

— Четвертый — француз. Кстати, я был на повторной экспертизе Бертрана Доде. Это когда Катя нас натолкнула на мысль, что убийца отключил его электрошокером.

— A-а, тот самый случай, когда Теодозий Иванович поддался на уговоры Ирины и потащился с вами среди ночи в морг? — рассмеялся Щеткин. Ему эта история показалась забавной, потому что он всегда считал эксперта чрезвычайно медлительным и даже инертным.

— Да нам его и уговаривать не пришлось. Он сразу согласился. Такой любезный…

— Значит, про Доде. Тело обнаружено девятого августа в Сокольниках.

— Это я тоже знаю. Выяснилось, где он останавливался? Потому что при нем не было гостевой карточки из отеля, но зато имелись ключи от московской квартиры. Мне Ирина сказала.

— Мы проверили, ключи действительно московские. Хозяева этой квартиры объявились на следующий же день. Оказалось, он остановился у друзей. Ночью не вернулся, и они перенервничали, а утром заявили в милицию.

— Так чем он занимался? И как оказался в Сокольниках?

— Сказал им, что приехал на важную встречу с хозяином художественной галереи. Поскольку он коллекционер икон, друзья не удивились. Решили, что он захотел себе что-то купить, чтобы пополнить свою коллекцию. Он и был у них всего два дня, на третий собирался вернуться в Париж. В тот самый день ушел в оживленном настроении, вечером позвонил, что немного задержится. И когда до утра не пришел, они поняли, что с ним что-то случилось.

— И убийца ограбил его и перерезал горло охотничьим ножом, как и всем остальным…

— Так же, как и последней жертве — Труэту Лорэну. Его смерть, как ты помнишь, наступила тринадцатого августа. Итого: у нас есть ДНК убийцы. Его мы определили по волосу на скотче, которым была связана Якушева, а также второй волос обнаружили в ране Доде. И в сперме на ложе Якушевой. Плюс пальчики…

— Значит, завтра ждем Войцеховского и попытаемся узнать у него, какие последние вернисажи устраивала Ольга Якушева. Нужно определить круг присутствующих гостей. И мелькал ли среди них молодой мужчина, к которому она проявляла свою благосклонность. Я думаю, он же и разговаривал с Кларком. А поскольку Кларк прилетел именно по ее приглашению, скорее всего, она их успела познакомить.

— Заметил, Саша, что между первым и следующими убийствами прошло довольно много времени? В июле их не было вовсе.

— Может, он уезжал?

— Надо узнать у Войцеховского, были ли в июле открытия выставок или другие мероприятия, связанные с продажей картин или антиквариата…

Войцеховский так и не пришел, хоть и обещал, и Щеткин решил позвонить сам. У галерейщика был очень нехороший голос. Такое впечатление, что он готов был сорваться на крик, хотя мужик вроде не истеричный. И что с ним такое стряслось? Не мог ведь вчерашний разговор со Щеткиным так на него повлиять?

— Хоть на части разорвите, но прийти к вам я никак не смогу, — явно на взводе выкрикнул Войцеховский в трубку.

— Да я хотел только поговорить об Ольге Якушевой… Узнать, устраивала ли она в августе выставки…

— Да не помню я! — с досадой выкрикнул Вадим Борисович. — Наверное, устраивала. Я же не хожу на все подряд вернисажи.

— А про Труэта Лорэна вы можете что-нибудь сказать?

— Да я его знать не знаю!

Казалось, Войцеховский сейчас лопнет от злости.

— Вчера мне показалось иначе. Когда я упомянул его имя, у вас даже сердце прихватило.

Войцеховский немного сбавил тон.

— Я действительно про этого Трумэна, или как его, не слышал. Просто вы меня вчера достали — тот убит, этот убит, третий убит… А тут и Ольгу убили… В общем, перебор произошел. Не выдержал я.

Ну вот. А Турецкий сказал, что Войцеховский сильный… Что у него там происходит? Какой-то шум, раздраженные голоса, женский дрожащий голос…

— Ей-богу, не до вас сейчас, извините! — торопливо крикнул Войцеховский и отключился.

Щеткин пожал плечами. Похоже, на Войцеховского рассчитывать не приходится. Вчера он сообщил столько полезного, а сегодня как с цепи сорвался.

Щеткин не знал, что в галерее Войцеховского разворачивается настоящая драма.

С утра настроение у Вадима Борисовича было относительно нормальное. Если не считать, что смерть Ольги не выходила у него из головы. В двенадцать часов к галерее подкатил джип, и заявились Виталий и Дмитрий. Виталий нес в руках пакет. И когда развернул упаковку, удивленные Войцеховские увидели три картины, которые продали ему еще два месяца назад. У Виталия было недовольное выражение лица.

— Лариса Владимировна, у меня плохие новости…

— Что такое? — упавшим голосом спросила она. Почему-то ничего хорошего от их визита она не ждала. Встреча в офисе Савичева была назначена на два часа дня. И вдруг это неожиданное появление довольно хмурых друзей, да еще с картинами.

— Картины-то фальшивые.

— Как фальшивые? Я же предъявила на них экспертизу!

— Да вот я решил перепроверить их подлинность. Вы же сами как-то советовали Дмитрию провести экспертизу его коллекции. Ну мы некоторые его картины отобрали, заодно и ваши проверили. И вот заключение независимой экспертизы: фальшивки! Все три!

— Да быть этого не может! — воскликнула Лариса Владимировна, у которой и так нервы были на пределе. Еще предстояла встреча с Савичевым, а он ей очень не понравился в прошлый раз.

— Пожалуйста, смотрите…

Он протянул заключение независимой экспертизы. Войцеховские уставились в бумагу. Внимательно перечитали раз, другой… Все верно, подтверждение фальшивки.

Лариса Владимировна онемела.

— Не может быть! — на грани истерики выкрикнула она. Как раз в этот момент и позвонил Щеткин. Он слышал только общий разговор и тон ее голоса, а ярость в голосе Войцеховского была адресована вовсе не ему. Вадим Борисович хотел ее выплеснуть на гостей, а досталось Щеткину.

— Но мы же проверяли! — выкрикнул Войцеховский, все еще считая возникшую ситуацию диким недоразумением.

— Вот ваши платежные документы и картины. Либо вы возвращаете нам деньги, либо даже не знаю, что делать… История очень нехорошая. А ведь мы вам верили! А если узнают солидные люди об этой… мм… ошибке, что же они подумают? Прямой удар по вашей репутации.

Виталий говорил так убедительно, что Ларису Владимировну обдало жаром. Кровь прилила к лицу, у нее даже взмокли корни волос.

А ведь он не зря сказал, что могут узнать об их ошибке! Намеревается ославить их… Если не вернуть деньги, все пропало! Репутацию после такого заявления не восстановить!