– Ровно настолько, чтобы остались шрамы. Так что не совсем всерьез. Да и разве могло быть?

– Ему, скорее всего, предъявят обвинение. И вам, вероятно, придется дать против него показания.

Она не отвечает и продолжает смотреть на молодого человека.

Виктор не уверен, нужны ли тут слова.

– Инара…

– Инара! – доносится из коридора женский голос. – Ина… да вижу я ваш бейдж, бестолочь. Но там мои близкие! Инара!

Слышны звуки борьбы. Потом дверь распахивается, и на пороге возникает женщина лет тридцати, среднего роста. Потускневшие каштановые волосы выбиваются из прически.

Инара замирает на полуобороте, широко раскрывает глаза.

– София? – произносит она едва слышно.

София забегает в комнату, и Инара бросается ей навстречу. Они сжимают друг друга в объятиях, так что хрустят суставы, и покачиваются из стороны в сторону.

София? Та, что заботилась о них в квартире? Как она вообще узнала, что Инара здесь?

В палату входит Эддисон, красный от злости, и смотрит на женщину. Затем протягивает Виктору простой блокнот в черной обложке.

– Это нашли в секретном ящике его стола. Криминалисты просмотрели имена и обнаружили кое-что.

Виктор не хочет этого знать, но такая у него работа. Он отводит взгляд от Инары и Софии. Смотрит на зеленый стикер, которым отделены примерно две трети дневника, и отлистывает на несколько страниц назад.

С фотографии на него смотрит напуганная девушка с заплаканными глазами. Она ссутулилась, руки у нее приподняты, словно ее сфотографировали в тот момент, когда девушка пыталась прикрыть обнаженные груди. Рядом – фотография со спины, с новыми крыльями. На снимке снизу – те же крылья, но уже в витрине, края немного смазаны под стеклом. На свободном месте написаны два имени: «Лидия Андерсон», и снизу – «Сиобан. Шашечница мексиканская». И две даты с разницей в четыре года. Почерк явно принадлежит мужчине.

На другой странице – еще одна девушка. А на следующей – которая со стикером – только две фотографии. И снизу только одна дата. На фотографии – красавица с каштановыми волосами и внимательными карими глазами. Подпись внизу гласит…

– София Мадсен, – читает Виктор вслух, с недоумением в голосе.

Женщина смотрит на него через плечо Инары и договаривает за него:

– Лара.

– Как…

– Никто не заговаривал бы о сбежавшей Бабочке, если б никому это не удалось, – произносит Инара, зарывшись лицом в волосы Софии. – Это было бы слишком тяжело.

– Это не миф. Вам… удалось сбежать?

Они одновременно кивают. Эддисон хмурится.

– Специалисты проверили имя, оно оказалось в списке сотрудников «Вечерней звезды». Мы отправили людей в ресторан и двум указанным адресам, но ее там не оказалось.

– Конечно, не оказалось, – язвительно отвечает София. – Откуда мне там взяться, если я уже была в пути?

Она чуть отстраняется от Инары. Не отпускает ее, но делает шаг назад, чтобы оглядеть ее. На Софии поношенная и слишком свободная футболка. Широкая горловина съехала на плечо, так что видны бретелька бюстгальтера и кончик крыла. Краска потускнела, и контуры стали размытыми, поскольку София за это время прибавила в весе.

– Таки увидел по новостям, как тебя ведут в больницу, и бросился к нам в квартиру, чтобы сказать всем. Потом они позвонили мне, и… Ох, Инара!

Та задыхается в объятиях Софии, но не пытается высвободиться.

– Ты как? – спрашивает София.

– Жить буду, – тихо, даже застенчиво отвечает Инара. – Больше всего пострадали руки, но и они скоро заживут.

– Я не только об этом спрашиваю – и могу спросить. Я теперь живу отдельно, так что мне не обязательно соблюдать правила.

Улыбка озаряет лицо Инары, и от растерянности не остается следа.

– Тебе вернули девочек!

– Да, и они очень обрадуются, когда увидят тебя. Они так по тебе тосковали… И говорят, что никто не читал им лучше, чем ты.

Эддисону плохо удается замаскировать смех под кашель. Инара бросает на него кислый взгляд.

Виктор с некоторым облегчением отмечает, что девушка и сейчас отвечает уклончиво. Значит, она ведет себя так со всеми. Хановериан покашливает, привлекая к себе их внимание.

– Не хочу прерывать, но придется задать вам несколько вопросов.

– Он всегда так, – ворчит Инара.

София лишь улыбается.

– Это его работа. Только вот…

Она бросает взгляд в сторону кровати. Десмонд никак не реагирует на происходящее.

– Может, выйдем?

Виктор кивает, и они выходят из палаты. В коридоре перед палатой, где собрались Бабочки, стоит сенатор Кингсли, совершенно одна, и старается успокоить дыхание. На ней теперь лишь блузка и юбка. Она старается придать себе непринужденный вид, но выглядит просто напуганной. Кажется, что пиджак для нее, как помада для Инары, помогает оградиться от внешнего мира.

– Как по-вашему, она войдет? – спрашивает Инара.

– Рано или поздно, – отвечает Виктор. – Когда осознает, что к такому невозможно подготовиться.

Он заводит их в незанятую палату между Бабочками и семьей Макинтош. Здесь им по крайней мере никто не помешает, и перед дверью на всякий случай становится полицейский. Инара и София садятся рядом на кровать – лицом к двери, чтобы видеть любого, кто войдет в палату. Виктор садится напротив них. Эддисон, оставшись на ногах, начинает расхаживать по палате, и это нисколько не удивляет его напарника.

– Мисс Мадсен, – произносит Хановериан. – Не хотите начать?

– Вам бы хотелось сразу перейти к делу, правда? – София мотает головой. – Прошу прощения, но не сейчас. Мне пришлось ждать дольше, чем вам.

Виктор несколько раз моргает, потом кивает.

София берет Инару за руку, накрывает ладонью.

– Мы думали, тебя настигло что-то из прошлого. Думали, ты сбежала.

– Было бы вполне логично, – соглашается Инара.

– Но твоя одежда…

– Всего лишь одежда.

София снова мотает головой.

– Если б ты сбежала, то забрала бы деньги. Мы с Уитни, кстати открыли для тебя счет. Нам было не по себе оттого, что вся твоя наличность лежит в квартире.

– София, если ты сейчас ищешь в этом свою вину, то зря стараешься. Мы все от чего-то скрывались. И все знали об этом. И не задавали вопросов, если кто-нибудь исчезал.

– А следовало бы. И так все совпало…

– Откуда вам было знать?

– Что совпало? – спрашивает Виктор.

– То мероприятие, на котором Садовник… мистер Макинтош…