– В Ливерпуль. Там у меня подруга. Мы были соседями в Багдаде.

– У вас что, нет семьи?

– Есть, но моя мама живет в Иерусалиме. А семья мужа – в Бейруте.

– Как зовут вашу подругу?

– Пэт Морган.

– Где она проживает?

Маруся назвала адрес.

– У вас есть деньги?

– Нет. Все наши сбережения остались в Ираке. Но у меня есть дорожные чеки. Мой муж сказал, что я могу обменять их на деньги в Англии.

– Не имеет значения. Подойдите к окну номер три и получите пять фунтов стерлингов пособия. Следующий!

Банк отказался принять Марусины чеки.

– В Ираке хаос, все финансовые учреждения закрыты, и мы не можем проверить, кто именно выдал ваши бумаги.

На оставшиеся деньги Маруся купила билеты на Ливерпуль.

В 9 часов вечера прибыли на место. Солнце еще не зашло, и это было так странно! Маруся привыкла, что в 7 вечера уже темнело. Было холодно: она закутала Эрни в свою кофту, взяла на руки Пола и пошла по написанному на бумажке адресу.

Пэт была эвакуирована из Багдада на один день раньше, потому что была беременной. Она встретила Марусю радушно и выделила ей маленькую комнатку.

– Что-нибудь слышно из Ирака? Нет? Ох, у меня сердце не на месте. Ладно, давайте в ванную и ужинать.

Несмотря на улыбки Пэт, было видно, что в доме не все в порядке. У ее отца был паралич, мать страдала артритом и не могла ходить за ним. Саму Пэт постоянно мутило от затянувшегося токсикоза. Все ее деньги тоже пропали.

Уложив детей, Маруся вышла на кухню. Пэт сидела над фотографией мужа и плакала.

– Я не могу пользоваться вашим гостеприимством, – сказала Маруся тихо. – Денег нет. Когда Эда отпустят, непонятно…

– У нас здесь есть католический монастырь, – отозвалась Пэт. – Может, они чем-то помогут?

Тихая монахиня провела Пэт и Марусю с детьми в приемную аббатисы. Матушке уже было под шестьдесят. Строгое морщинистое лицо обрамляла черная накидка.

– Чем могу служить?

Пэт объяснила ситуацию.

– Моя подруга не имеет родных в Англии. Ей нужно где-то остановиться на время.

Аббатиса перевела взгляд на Марусю.

– Какой вы веры, мадам?

– Православной.

– О, нет, нет, нет! Мы занимаемся только католиками!

– Но у нее муж католик! – возмутилась Пэт. – И дети тоже католики! Им некуда идти!

Аббатиса страдающе посмотрела на мальчиков.

– Сестра Урсула, принесите детям молока.

Монахиня выскользнула в заднюю дверь и через минуту вернулась с двумя стаканами на подносе.

– Эрни терпеть не мог молоко, – вздохнула Маруся. – Он как увидел этот стакан, сразу заплакал: «Не хочу! Уберите!» А глядя на него и Пол запищал: «Мама! На ручки!»

– Они что у вас, больные? – с испугом проговорила аббатиса.

– Нет. Просто они прошли через такое, что не каждый взрослый выдержит. У них нет дома. Все их вещи пропали. Их отец неизвестно где.

Аббатиса поднялась.

– Посидите здесь. Мы объявим вам свое решение.

Она вернулась через полчаса. В руках у нее были детские костюмчики, похожие на больничную пижаму.

– Мы дадим приют вашим детям, но не вам. Вы не принадлежите к нашей Церкви и потому не можете рассчитывать на ее защиту. Вам позволено видеться с детьми раз в неделю в воскресенье после мессы.

– Мама! – заголосил Эрни. – Не надо! Мамочка! Спаси!

Он вцепился в мамину ногу, сполз на пол и забился в истерике. Маруся подхватила его на руки.

– Вон видите за окном телефонную будку? – проговорила она, задыхаясь. – Я лучше буду жить в этой будке, чем разлучусь с моими детьми! Мне ничего от вас не нужно.

Аббатиса выглядела растерянной.

– Поймите меня правильно! Если бы вы были католичкой, мы бы дали вам комнату. А вы, простите, иракская женщина.

– Я русская!

– Коммунистка?! О, Господи! Сестра Урсула! Проводите их отсюда!

Они вышли из монастыря. Дети всхлипывали.

– Маруся, мне так стыдно! – сказала Пэт. – Это… У меня нет слов.

– Это не твоя вина. Я что-нибудь придумаю.

На следующий день Маруся позвонила в офис «Роллс-Ройса» и сказала начальнику Эда, что ей негде жить. Через два дня он прислал ей 15 фунтов и дал адрес в Лондоне, где ее могли приютить на время. Купив детям штаны и куртки, Маруся вновь отправилась в столицу.

Миссис Дэвис, хозяйка огромного многоквартирного дома, заселенного студентами, уже ждала ее.

– О, у вас два ребенка? Но мне сказали, что будет только один!

– Мне что, второго на улицу выкинуть?

– Но они будут кричать. Дети всегда кричат, а у меня студенты занимаются!

– Какого будем выкидывать? Какой вам больше нравится?

Миссис Дэвис сказала, что она согласна взять их на испытательный срок при условии соблюдения правил:

– Вы должны уходить из дома в девять и возвращаться не раньше семнадцати ноль-ноль. После двадцати ноль-ноль нельзя включать воду и спускать унитаз. Покой жильцов – это наше кредо.

Свет и газ в квартиру подавался следующим образом: кладешь шиллинг в автомат – будет электричество, кладешь второй – будет газ.

Целыми днями Маруся с детьми гуляла в парке. Денег было катастрофически мало, и она экономила каждый пенни.

– Знаете, миссис Вардлоу, вы можете остаться, – сказала ей домохозяйка по прошествии испытательного срока. Ваши мальчики очень благовоспитанные. Они нам подходят.

В это время в коридоре раздался телефонный звонок.

– Миссис Вардлоу! – крикнул консьерж. – Вас мужчина!

У Маруси перехватило дыхание. Эд!

Это звонили из министерства иностранных дел.

– Добрый день! Вы знаете, что ваш муж в тюрьме?

– Как… За что его арестовали?!

– Вот именно это мы и хотим узнать.

Маруся медленно перевела взгляд на миссис Дэвис. Та была бледнее штукатурки.

– Ваш муж – преступник?!

Кабинет, в который привели Марусю, был обит войлоком, и ей показалось, что ее посадили в дурдом. Вскоре появился пожилой чиновник с газетой в руках.

– Миссис Вардлоу, вы читаете по-арабски?

– Да.

На первой странице был крупный заголовок: «Арестован английский шпион!»

– Этого не может быть! – прошептала Маруся. – Эд не мог быть шпионом! Он…