– Золотая, бери ППШ, взводи и встань здесь. – Я показал на угол, образуемый стенкой нашей как бы прихожей, в которой места только одному человеку куртку снять, и тем закутком в комнате, в который втиснули кровать. – Когда скажу – подашь. И веревку держи. Веревку дернешь опять же когда я скажу. Дернешь – и тяни, не дай двери обратно отскочить, поняла?

– Ты что задумал? – Глаза совершенно обалдевшие. – Ты что, стрелять в них собрался?

– А есть другие опции? – обернулся я к ней. – Нас давно не убивали? Вступим в переговоры или что? На чай позовем?

– С чего ты взял, что они нас убивать идут? – буквально остолбенела она от такого моего заявления. – Отвезут на Крупу, там разберутся…

– Они нас или сразу грохнут, или отвезут куда-то на опыты, – сказал я, глядя ей в глаза. – Никто с нами ни о чем беседовать не будет. Не время спорить уже, понимаешь? И проверять на себе я не хочу, что они там задумали. Все. Ты со мной?

– А с кем же еще?

– Тогда сейчас – не спорь. Удастся выбраться – там хоть обругайся, а пока – молчи и жди команды. Нам выжить пока надо.

Разозлилась, но смолчала – самая лучшая на сейчас реакция. Нет у меня ни сил, ни времени ее убеждать и успокаивать: у меня у самого как будто ведро ледышек в кишках, у меня в ушах звон от страха и адреналинового потопа, у меня сейчас руки дрожать начнут, а в коленях уже теперь слабость. Я что, не понимаю, на что иду? Все я понимаю, и понимаю то, что с этого момента стану дичью, но выбора как бы не вижу: нет его, выбора этого самого.

Вторая дверь хлопнула, тамбур прошли, теперь уже все. Я присел у двери, глазом к замочной скважине. Замки тут еще допотопного образца, обычный ключ с бородкой, с моей стороны скважина крышечкой повторной прикрывается, а с обратной и вовсе ничем. Зато отлично за дверной глазок работает, разве что смотреть через него визитеру получится только… в область паха. Или вот как я сейчас смотрю, на лестницу. И почти весь пролет мне виден.

Шагов слышно не было, передвигались пришедшие осторожно. Увидел, как показалась голова в вязаной шапочке на площадке ниже, за ней вторая…

Резко назад отпрянул, вскинул вальтер с глушителем – один в стволе, магазин полный. Весь в слух обратился… есть шаги, есть, не ниндзя идут, а люди в тяжелой зимней обуви. Я даже слышу, как кто-то за перила хватается, как одежда шуршит. А оружие у них пока по-походному – его еще вскинуть нужно, а может, и патрон дослать, не знаю. Они ведь стучать в дверь намерены, они никак не ожидают, что получится вот так.

Толстая труба глушителя уставлена в белую дверь. Изнутри она белая, масляной краской покрашена, а со стороны подъезда бурая – все та же, пропади пропадом, «половая» краска. Почему «половая»? Да потому что за… утомила она уже, надоела.

О чем я?

При чем тут краска?

А, не суть, лишь бы со страху глупостей не наделать. Сколько мыслей сразу пронеслось, а те, на лестнице, за это время и пары шагов сделать не успели небось.

– Дверь! – громким шепотом.

Все, страх ушел, весь мир сузился до дверного проема, что передо мной. Никаких других мыслей.

Дверь открылась легко и беззвучно – недаром я петли недавно смазал. Просто так смазал, чтобы не скрипели без всякой задней мысли. Вот они и не скрипнули.

Три человека прямо на лестнице, передний уже на площадку ногой ступил, автомат на груди стволом вниз висит.

На дверь смотрят с недоумением.

Удивил – победил. А они этому иллюстрация.

Зря ты его так повесил. Это я про автомат.

Потому что опоздал.

Ты умер.

Никто из них не ожидал такого.

Вальтер почти без отдачи выплюнул две пули в лицо идущему первым, и он сразу начал заваливаться назад, а я уже стрелял по двум другим, пока магазин не опустел. Выпустил все девять – выстрелы негромкие, словно кто-то в ладоши хлопает, слышно, как гильзы катятся.

Магазин неудобно у П-38 выкидывается – как у ПМ, то есть медленно. Поддел защелку, выбросил брякнувшую железку под ноги, втолкнул в рукоятку следующий, сразу сбросив затвор с задержки. Прицел на людей на лестнице. Двое неподвижны, один, тот, что шел сзади, шевелится, пытается то ли подняться, то ли автомат в мою сторону навести. Всем по паре пуль, в грудь, уже наверняка. Потом тому, что шевелился, еще две, для уверенности. И рывком назад, к окну, по пути выхватив у Насти из рук ППШ.

– Держи дверь! Вали всех, кто пойдет по лестнице!

Она лишь кивнула, присела в прихожей на одно колено, вскинув свой автомат. Только бы соседи не полезли на площадку. Рывком окно на себя, волна холодного воздуха ударила в грудь.

А те, что снизу, у серого «жука», так и стоят. Помог глушитель: ни хрена они не слышали.

То, что что-то пошло не так, они поняли лишь с первым выстрелом. Я навел прицел сначала на белый снег, потом на голову одного из стоящих на улице. Они даже смотрели на окно, насколько я понял. Сигнала ждали или что?

Короткая очередь треснула, эхо от нее пробежало по всем окрестностям. Приклад упруго толкнулся в плечо. Человек на улице даже не дернулся – свалился мешком, лицом вперед. Второй метнулся к машине, и моя следующая очередь прошла мимо, взбив фонтанчики снега. Но я спугнул его – он не решился лезть в кабину, а бросился вокруг машины, надеясь найти за ней укрытие. Вторая очередь попала в него, сбив с ног, а еще одна добила окончательно – вокруг трупа, лежащего на снегу лицом вниз, начало разбегаться по снегу большое темное пятно, быстро увеличиваясь, – видать, куда-то удачно ему попал.

Все?

Надеюсь.

– Пошли!

Как автомат соображаю – никаких лишних мыслей, никаких эмоций, ничего уже ненужного в голове. Окно захлопнуть. Куртка, шапка, перчатки, вальтер в рюкзак, рюкзак на спину, карабин на плечо, один ППШ в руки, Настя за мной следом, на ней два автомата. Где-то дверь хлопнула, но на лестнице никого не видно. Крови из убитых натекло пока немного – ее всю полушубки впитывают, – а вот запах уже появился. Этот запах ни с чем не спутаешь: кровь и порох – во рту привкус, словно медную монетку сосешь.

Так, стоп… а кто они такие на самом деле?

Присел возле того, кто ближе, полез ему за пазуху… так, есть документы, портмоне – все с собой, в сумку, что на плече висит, потом посмотрю… второй… некогда у второго искать, хоть и очень хочется.

Дверь рядом открылась, за ней испуганное усатое лицо какого-то мужика в белой майке и кальсонах.

– Случилось что-то?

– Тварей полный подъезд, видишь – этих покусали. Прячься! – обернулся я к нему, махнул рукой.

– Ой!

Дверь захлопнулась. Вот и познакомились: раньше я этого соседа не видел. Нашли, так сказать, время и место.

Блин, у них же гранаты есть, «эфки»! Аж шесть штук, по две с каждого! Все некогда собирать, но две взял – с того, у которого забрал документы.