Каждый раз, когда мы летали в Бухарест, Антонеску имел при себе корзинку или ящик с презентами для экипажа, которые мы с благодарностью принимали. Обычно это были продукты, табак и спиртное.

В Виннице до нас дошло известие, что сын Хорти, который был боевым летчиком на Восточном фронте, погиб в авиационной катастрофе. В тот же день Риббентроп сообщил, что его вдова служит медсестрой в полевом госпитале в Бердичеве. Риббентроп проехал 70 километров до этого госпиталя, выразил свои личные соболезнования вдове и пригласил ее посетить Гитлера.

После полудня госпожа Хорти появилась в ставке, одетая в форму венгерской медсестры. Гитлер предложил ей свой самолет, чтобы она смогла попасть в Будапешт на похороны. Госпожа Хорти приняла это предложение, и мне было предписано вылететь в столицу Венгрии на следующее утро. Ее сопровождал венгерский посол Хевель, которого уполномочили возложить венок на могилу от имени Гитлера.

В Будапеште в течение трех дней мы с эипажем прожили в отеле «Геллерт» в качестве гостей венгерского правительства. Вплоть до этого времени Будапешт не испытывал напрямую тягот войны. Жизнь там была относительно спокойной. Командование венгерских военно-воздушных сил устроило нам обед в ресторане на острове Маргарет. Там было немного людей в военной форме, большинство – в гражданском. Выбор блюд и напитков – такой же, как и в мирное время. О карточках на продукты питания, к которым уже давно привыкли в Германии, здесь даже не слышали.

Полковник, уполномоченный правительством следить за тем, чтобы мы ни в чем не испытывали недостатка, попросил меня походатайствовать перед Гитлером о предоставлении венграм большого числа истребителей, чтобы они могли активнее сражаться с врагом. Возвратившись в Винницу, я передал эту просьбу Гитлеру. Он сказал следующее: «Это нужно венгерским руководителям. Они будут использовать самолеты не для боев с врагами, а для развлекательных полетов. Запасы горючего у нас ограниченны, и мне нужны летчики для сражений, а не для увеселительных прогулок. Венгры просят слишком много, больше их реальных потребностей.

Если предоставлять кому-то самолеты, то уж лучше хорватам, которые доказали свои высокие боевые качества. А опыт нашего боевого взаимодействия с венграми на фронте оказался неудачным. Они не в состоянии удерживать занимаемые ими позиции. Недавно мы отвели их в тыл для борьбы с партизанами. Однако они не справились и с этой задачей. Нет, и еще раз нет, мы прибережем наши самолеты для себя».

Суждения Гитлера о союзниках часто бывали весьма резкими. Единственное исключение составляли финны. Он очень высоко оценивал финских солдат и маршала Маннергейма и всегда говорил о них с большим уважением.

Однажды к Гитлеру прибыл рейхскомиссар Украины Кох. У него не хватало железнодорожных вагонов, чтобы перевезти огромные запасы продовольствия с Украины в Германию. Кох хотел заставить украинцев собирать для немецких солдат посылки, содержащие муку, жиры и прочие продукты. Он предлагал именовать их «посылками фюрера». Таким образом, сотни тонн продуктов можно было отправить в Германию, не привлекая для этого дополнительных транспортных средств. Гитлер согласился с его предложениями.

На самом деле посылки просто распределялись в нескольких сортировочных пунктах, разбросанных по территории Украины. Естественно, название «посылки фюрера» быстро распространилось по всему Восточному фронту. В результате их стали выдавать на сборных пунктах, куда съезжались солдаты, отправлявшиеся домой в отпуск с Восточного фронта. Для доставки продовольствия на сборные пункты, располагавшиеся на северном и центральном участках фронта, где не было переизбытка продовольствия, требовалось задействовать значительные транспортные средства, так что в любом случае все это ложилось тяжким бременем на железные дороги.

После визита Коха в ставку фюрера в моей памяти сохранилось несколько цифр. На Украине собирали урожай до 15 миллионов тонн зерна. Из них 12 миллионов вывозилось в Германию, а оставшиеся 3 раздавались гражданскому населению и оставлялись для посева. Из того зерна, которое вывозилось в Германию, большое количество отправлялось во Францию, Италию, Норвегию и Финляндию. В то время Кох надеялся довести на следующий год сбор зерна до 20 миллионов тонн, увеличив для этого посевные площади.

После начала войны с Россией германские представители проводили переговоры через нейтральные страны, чтобы наладить через них обмен почтовыми отправлениями для военнопленных обеих сторон. Прошло много месяцев, но переговоры так и не дали никаких положительных результатов. В ответ на все запросы Сталин, как однажды за завтраком сказал Гитлер, дал чудовищный и типичный для русских ответ: «У нас нет военнопленных! Русские солдаты сражаются до конца. Если он сдался в плен, то автоматически исключает себя из числа советских граждан! Мы не заинтересованы в организации почтового сообщения с Германией». Таким образом, он отказался от громадного числа советских военнопленных в Германии, включая своего собственного сына. Безусловно, многие влиятельные лица в Германии были заинтересованы в налаживании почтового сообщения между германскими военнопленными и их семьями, но Сталин не был в этом заинтересован. Только значительно позднее мы в полной мере осознали всю степень его безумия.

Я был глубоко потрясен, когда узнал, что мой друг Шнебеле, который раньше также был летным капитаном в гражданской авиации, теперь лежит тяжело раненный в полевом госпитале. Капитан Шнебеле, служивший в окрестностях Бердичева, поехал на машине в деревню, где проживали немецкие переселенцы. Уже стемнело, когда он возвращался обратно, к тому же до шоссе ему предстояло ехать проселочными дорогами. Шнебеле, боясь заблудиться, попросил некоего хуторянина дать ему провожатого, который показал бы дорогу до шоссе. Хуторянин отправил с ним двух своих дочерей, которые сели в машину. Примерно в 2 километрах от села протекала речка, а проезд по мосту оказался перекрыт рухнувшим деревом. Шнебеле и его водитель вылезли из машины, чтобы устранить это препятствие. Тут раздались выстрелы партизан. Водителя убило, а Шнебеле рухнул на землю тяжело раненный. Одна из девочек получила смертельное ранение, а другая бросилась прочь с громкими криками. Немедленно о случившемся известили немецкое командование. Труп водителя и раненый Шнебеле были найдены раздетыми. Партизаны сняли с них одежду и сожгли автомобиль. Шнебеле умер на следующее утро. Позднее Гиммлер рассказывал мне, что командир партизанского отряда, который руководил нападением, был схвачен. У него с собой оказалось удостоверение Шнебеле.

Гитлер провел лето 1942 года на Украине. За это время я доставлял фельдмаршала фон Клюге в Винницу, а затем обратно в Смоленск по крайней мере десять раз. Когда Гитлер приказывал мне отправляться за фельдмаршалом, он обычно говорил: «Баур, отправляйся за „умным Гансом“ из Смоленска!»