– Нет.

– Обязательно прочитай. Эта история проливает свет на многое.

– Видишь ли, мой отец уже не скажет своего слова.

Джилл молчала, и Сюзанна была довольна, что последнее слово осталось за ней. Но когда та вновь заговорила, в ее голосе звучала спокойная уверенность, которая не понравилась Сюзанне.

– Это не борьба за лидерство. Натали не собиралась очернить и принизить Александра. Она просто рассказывает о том, какую роль сыграла сама в становлении Асконсета. Мы всегда знали о роли Александра, потому что он любил говорить о себе. А Натали только сейчас решила открыться. Ты должна прочитать ее воспоминания, Сюзанна.

– Ферма развивалась медленно. Александр повсюду говорил о нашем винограднике, но на самом деле мы все еще нетвердо стояли на ногах и молились об успехе нашего предприятия.

Но реклама была необходима. И внешний облик тоже много значил. В этом я была согласна с Александром. В начале пятидесятых мы надстроили верхние этажи у Большого дома, стройка обошлась нам в круглую сумму, но у нас было двое детей и становилось тесно. Мы поместили фотографию обновленного дома на наших буклетах, предвосхищая будущий успех и процветание, к которому неуклонно шли все эти годы. И кстати, мы уже продавали виноград.

Первый хороший урожай дал шардонне. Мы посадили один акр, потом два, четыре. Мы не собирались пока сами производить вино и продавали виноградный сок в Европу.

Почему это вас удивляет? Европейские виноградники не всегда дают хороший урожай и тоже зависят от погоды. В последнее время виноградари научились бороться с неблагоприятными условиями, но в пятидесятые эта зависимость была все еще слишком сильна. В неурожайные годы наши заказчики смешивали свежий сок с нашим и производили неплохие вина. Нам хорошо платили, и мы имели возможность покупать новые сорта.

Как же нам удавалось прокормиться? Мы по-прежнему продавали картофель и кукурузу.

Но вы правы, этого недостаточно для большой семьи: оплаты поездок Александра, покупки сельхозтехники, удобрений и пестицидов.

Я провела не одну бессонную ночь, вынашивая свой план. А потом снова не спала ночами – вдруг все рухнет в одночасье? К счастью, этого не случилось. Идея пригородов пришлась как раз кстати.

Вернемся немного назад. В нашем городе жил один парень – ровесник моего брата и Карла. Он приезжал к нам, когда погиб Брэд, потом тоже ушел на войну, но получил тяжелое ранение и вернулся через год ослепшим на один глаз. Хотя он всех убеждал, что может сражаться, его отправили домой. Мы встречались в ресторане. Я поделилась с ним своими мечтами возродить виноградник, а он поведал мне, что хочет построить город.

Да, город. Ни больше ни меньше. Генри Селиг не мелочился. Многие смеялись над ним, но я – никогда. Мы оба были своего рода фанатиками.

Когда война закончилась, я потеряла его из виду. Он перебрался в Нью-Йорк, а я была слишком занята своими проблемами. Потом он снова вернулся, и его мечта начала приобретать реальные очертания. Вернувшиеся с войны вчерашние студенты колледжей с женами и детьми и приличной зарплатой были не прочь купить собственный дом в пригороде, где их дети могли бы играть, а жены – выращивать цветы.

Генри умел строить и планировать застройку сотен таких домов. И знал, где это надо делать. По дороге в Провиденс было рассеяно несколько маленьких поселков, а остальная земля продавалась. Пригородные поселки разрастались во всех штатах. Почему бы им не вырасти и в Род-Айленде?

Генри нужны были только деньги на покупку этой земли и строительных материалов.

У меня были деньги. Немного, конечно, но ведь я была одна из многих инвесторов. В свое время я взяла их в банке и отложила на черный день. Депрессия научила меня заботиться о будущем.

Нет, Александр об этом ничего не знал. Почему?

О Господи, как же мне объяснить? Наверное, я решила, что заслуживаю личного вознаграждения. Кроме того, я не до конца доверяла ему и боялась, что он истратит эти деньги. Мне хотелось иметь личные сбережения.

Я не сказала Александру о планах Генри Селига. И Карлу тоже ничего не говорила. Я работала не меньше других муж чин на благо Асконсета и заслужила вознаграждение.

Это оказалось очень выгодным вложением денег. За год первый квартал домов был построен и все до одного раскуплены. Мои вложения вернулись ко мне в пятикратном размере. Я снова положила исходную сумму в банк, присовокупив долю прибыли, а остальное опять инвестировала в проект Генри. Успех не заставил себя ждать. Все повторилось сначала. Генри меня не подвел ни разу. Он строил дома, потом начал строить офисные учреждения и магазины. До сих пор я полу чаю дивиденды с тех инвестиций.

Страшно ли мне было? Не то слово. Я понимала, что в случае провала мои сбережения пропадут безвозвратно. Но потом, когда пришел успех, перестала бояться.

Правда, поволноваться нам все же пришлось. В свое время в Нью-Йорке Генри познакомился с театральной публикой – режиссерами, актерами и актрисами, драматургами.

Когда Генри вернулся в Род-Айленд (и уже получил от меня деньги), Джо Маккарти и его комитет обвинили некоторых из них в причастности к коммунистическому движению. Имя Генри всплыло в ходе расследования. Поговаривали даже, будто ему придется предстать перед судом и давать показания. Но до этого не дошло. Вероятно, маккартисты поняли, что, даже если у Генри есть друзья с левыми взглядами, он капиталист до мозга костей и его присутствие превратит суд в посмешище. Однако несколько месяцев прошли в тревожном ожидании.

Впрочем, все хорошо, что хорошо кончается. Маккартизм осудили, Генри разбогател, а я получила возможность значительно улучшить нашу жизнь. Мы снова надстроили Большой дом и заново его обставили. Наняли кухарку и стали ходить на вечеринки. Потом наняли помощника на ферму, распахали целинные земли и посадили новые сорта винограда. Мы купили новую технику и расширили ангар. И наконец, стали разливать вино в бутылки.

Скорее всего мы добились бы того же без моих денег, но с большим трудом. А так все получилось быстрее и проще. И я рада, что смогла сделать это для Асконсета, – Натали покачала головой. – Странно, я давно уже не вспоминала об этой истории. И с Александром мы ее никогда не обсуждали.

– Потому что это был бы удар по его самолюбию? – спросила Оливия.

– Потому что это не относилось к делу. Я могла бы вложить в десять раз большую сумму в виноградник, но, если бы мы не работали от зари до зари на полях, не применяли новых, прогрессивных методов подвязки растений и борьбы с вредителями, у нас бы ничего не вышло.

Натали умолкла.

Оливия привыкла к таким перерывам в повествовании. Они давали ей возможность собраться с мыслями. Кажется, Натали кое-что упустила. Оливия пересмотрела записи, но не могла сказать, что именно.

– Опишите какой-нибудь самый обычный день в Асконсете.