Алекс знал только одно — «зияла Грань и стояли Врата».

Знание, которое уничтожило бы на корню любую церковь…

— Мы не можем их бросить, — прошептала О’Хара. — там же…

— Алекс прав, капитан, — строгим, ледяным тоном, отчеканил Грибовский. — Если Дэвенпорт и Тень доберутся до того саркофага раньше нас… не знаю, что произойдет. Но это явно будет масштабнее, чем локальная возня с демонами.

— Локальная возня, Грибовский?! Там наша семья!

— Капитан! — впервые Алекс услышал в голосе поляка что-то такое с чем он бы десять раз подумал, перед тем как сталкиваться раз-на-раз. — Возьми себя в руки! Наш долг — защищать тех, кто не может этого сделать сам! Все, кто находятся в этом здании знали, на что шли, когда принимали клятву Гвардии!

О’Хара дернулась было в сторону дверей, но потом замерла. Так она простояла несколько мгновения, после чего произнесла несколько слов на языке фейри:

— «Пусть духи охоты и битвы стоят за вашей спиной», — так переводились эти несколько слов.

Молитва, которую фейри посвящали в час сражения богине Дану и её многоликому образу духов. Дум хорошо знал своего врага — первое правило войны. И он был прекрасно осведомлен о том, что эту молитву фейри никогда бы не посветил людям — низшим созданиям.

Так же, как он знал, что фейри никогда бы не поклялся служить и защищать «обезьян».

Капитан О’Хара… что за история крылась за ней и её службой в Гвардии?

— Пойдемте, — она прошла мимо Алекса и Грибовского и первой поднялась по лестнице. — надо спешить.

— После вас, дорогуша, — поляк пригласительно протянул руку. Алекс не стал спорить тем, чтобы поляк шел в арьергарде. Так было как-то спокойнее.

По всей протяженности лестницы, на пролетах и стенах, на едва-едва отставленной от шахты лифта железной заставы с поручнями, отчетливо виднелись длинные, глубокие царапины.

Дум отлично разбирался в Черной и Темной магии. Возможно даже лучше, чем думали о нем временные союзники и постоянные враги. Но в демонологии он был силен далеко не так, как хотелось бы в данной ситуации.

В силу того, что знания, относящиеся к этой области, выжигались каленым железом и огнем.

Как в переносном, так и прямом смысле.

— Как они вообще выбрались оттуда? — чтобы хоть как-то разбавить бесконечный подъем по воистину Вавилонской лестнице, О’Хара решила завести «небольшой разговор».

И если у обычных обывателей подобная болтовня касалась обсуждения погоды, слухов о знаменитостях и чем-нибудь еще, то у Гвардии — демоны и прочая мракобесия.

— Понятия не имею, — емко ответил Грибовский. — тут не я спец по нечисти.

— Демоны не нечисть, — машинально поправил Алекс. Через секунду он уже пожалел, что не успел поймать собственный язык.

Через пару секунд тишины Дум понял, что ему не отвертеться и придется продолжить.

— Ладно, ладно, — вздохнул он и помассировал переносицу под очками. — Надеюсь все вы в курсе, что имя Люцифер это вообще название Венеры. Утренняя звезда — использовалось в римской мифологии для обозначения планеты, символизирующей женское начало.

— И зачем нам это знание? — резонно заметила О’Хара. — Ваши лже-боги и лже-духи это…

Грибовский прокашлялся. Фейри и людей разделяло не только высокомерие первых, но и то, как сильно зверолюди ненавидели все, без исключения, религии людей.

Магия веры… безумно сложная и столь же сильная штука. Но в простом сводится к магии чисел. Людей больше, чем фейри. А значит и боги людей сильнее, чем боги фейри…

Ну или как-то так.

— Продолжу, — Алекс стряхнул с рукава бетонную крошку, но сделал только хуже — размазал свою и чужую кровь. Кстати боль в ноге он все еще не ощущал, но учитывая, что каждый шаг оставлял алый след, а импровизированная повязка, сделанная из платка, все покраснела — дела не то чтобы радужные. — Вплоть до «Потерянного Рая», «Божественной Комедии» и иже с ними, Люцифер или утренняя звезда вообще не фигурировали, как персонифицирование сил зла.

— Алекс, вынужден поддержать капитана, — пробухтел Грибовский. — ты уж как-то слишком сильно вжился в роль профессора.

— Черной Магии, — напомнил Дум. — так что слушаем дальше, подаваны света. А то вы, кажется, собственной истории не знаете. Ну как, к примеру, то, что пятиконечная перевернутая звезда раньше была символом распятого чувака. И именно его и называли утренней звездой. Но потом грянуло Средневековье. Разруха. Утрата знаний. Веры и так далее. А вера основана на религии. А чем проще религия, тем она популярнее. А чтобы сделать религию проще, нам надо добавить Свету врага.

Щелкнули каблуки и, проходя очередной пролет, О’Хара направила ствол пистолета выше по лестнице. Но, как обычно, там оказалось пусто.

— Дьявола.

— Именно, — кивнул Алекс. Как-то подозрительно часто он в последнее время соглашался с ней. — И именно поэтому теперь народ, учитывая то, что религия стала частью поп-культуры, путает демонов и нечисть. Нечисть не имеет никакого отношения к Грани и Вратам. Нечисть это тьма — противопоставление свету.

Судя по звукам, Грибовский почесал револьвером макушку.

— Разве это не одно и то же с демонами?

— Нет, — покачал головой Алекс. — Тьма и Свет они… присуще разуму. Только разум может отличить их друг от друга. А вот демоны и ангелы… это сложнее. Это древнее. Первозданнее, если так можно выразиться. Это Хаос и Порядок.

— А что тогда с дьяволом? — продолжил допрос эспер. — Он демон или нечисть.

— Не то и не другое, — проклятый поляк даже не подозревал насколько сложный, в рамках демонологии, задал вопрос. — дьявол не существует в том плане, в котором про него снимают фильмы, сериалы, пишут книги, музыку и картины. Это не буги-мэн из-под кровати. Это…

На груди Алекса, под рубашкой и пиджаком, заболели пять перевернутых звезд. Метка Балтаила, его собственного злого рока.

— Дьявол — это одновременно и Хаос, и Порядок. Это как судья, который распределяет вселенскую… карму.

— Чо, блин? Карму?

Алекс едва было не завыл. Чтобы попытаться объяснить Грань, Врата и Порядок кому-то непосвященному, ему пришлось бы пояснять принципы буддизма, ислама, зороастризма, культа солнца и луны, талмудического иудаизма, индуизма, даосизма и еще десятка других религий.

И все равно, знаний Дума не хватило бы даже на крупицу описания этих сил.

Просто потому, что он сам до конца их не понимал.

Да и вообще считал, что понять их «полностью» было попросту невозможно.

— Короче, Грибовский, всем проще винить в своих бедах какую-то вселенскую дичь, чем самих себя, — резюмировал Алекс. — а если ты спрашиваешь, чтобы знать, как их валить. То вот такое уравнение. Демонов хреначишь своей шпалой. А нечисть сдохнет и от револьвера.