так думаю. И еще у меня много сомнений… Производит наркотик Борис. Но нам же надо не просто знать.

– А что еще?

– Понимаешь, нам надо, чтоб он был привязан к этой наркоте юридически. Например, задержал его патруль, а у него наркоты на кармане много доз. Или, к примеру, застукали бы его прямо в его лаборатории, где он производил наркоту. Или он бы ее продавал. А так он просто живет в снятой квартире. И докажи, что он наркоту химичит. Домыслы и слова к делу не пришьешь.

– Да. Трудно это.

– А без железной привязки к наркоте ему и трупы не предъявишь. Он потребует суда присяжных. Там судят не профессионалы. Они опираются не на факты, а на чувства. Его могут оправдать.

– А если в съемной квартире сделать обыск?

– Он скажет, что квартиру недавно снял. Что там спрятана наркота, он не знал. Может, предыдущие жильцы оставили. А любые сомнения суд трактует в пользу подсудимого.

– Трудно будет доказать его вину.

– Потому и не дергаемся. Ждем, когда он в гаражи пойдет.

– Почему в гаражи?

– Там у него лаборатория.

– Уверена?

– Наверняка. Грейс там лаял возле боксов. Значит, там наркотики Борис производит. Последние три бокса он занял своей лабораторией. Если бы взять и облаву устроить, когда он там начнет отраву варить. Вот это было бы здорово. На горячем его заловить.

– Значит, это вопрос времени? Удастся поймать Бориса?

– При условии, что он опять пойдет в гаражи наркоту делать. Тогда менты его смогут взять на горячем. И трупы к нему привяжут так, что не отмажется. Сидеть с таким набором долго будет.

– На мой взгляд, таким давать надо пожизненный срок.

– С этим делом все ясно. А у меня к тебе вопрос. Зачем бывший приходил?

– Объяснить мне пытался.

– Что объяснить? Что здесь можно объяснять?

– Что не изменял тебе.

– Я знаю, что они не переспали. И что? Он готов был переспать. И спал бы с ней за моей спиной. Еще радовался и гордился бы своей находчивостью и изобретательностью. Какой он хитрый и как все хорошо продумал. Да вот не повезло ему. Не удалось проявить свою хитрость и изворотливость. Я раньше от него ушла.

– Но он с ней не спал. Не было измены.

– Но готов был спать. И изменять был готов. Как ты не поймешь, что он все равно бы мне изменил. Он с ней целовался.

– Он не считает это изменой.

– Хорошо. Если это для него не измена, то почему он на Александра налетел и стал драться? Мы же только целовались. Я же с его другом тоже не спала. Однако он так разорался и стал биться с ним не на жизнь, а на смерть. Кулачные бои устроили. Это значит, что Никита сам поцелуи считает изменой. И в душе понимает, что хоть и не спал с этой лысой, но все равно изменял. И давай не будем больше об этом. Я скоро буду свободной и рада этому. Я довольна тем, как все обернулось.

– Иришка, а ты же сама хотела этого. Разве я не права?

– Может ты и права. Я только сейчас поняла, что меня тоже тяготил этот брак. Я тоже себя в последнее время чувствовала, как птица в клетке. Мы же с тобой Никите ничего не запрещали. А вот он мне стал запрещать. Того не делай. Этого нельзя. В дела полицейские не лезь. Ничего делать нельзя. А теперь я освободилась и довольна. Он сам мне руки развязал. Я стала сама себе хозяйкой. И назад в клетку я уже не хочу…

– Так бы сразу и сказала. Зачем было ревность изображать.

– И в этом ты права. Я его теперь даже не ревную. И это для меня странно. Любила же его. И ревновала. Казалось, что жить без него не могу. Куда все делось? Куда ушла любовь? И что с этим теперь делать?

– Тут я тебе не советчик. Тебе самой в себе разобраться надо. Покопайся в своей душе. Выкинь оттуда старый мусор, все, что не нужно лично тебе. И поймешь, что дальше нужно делать. Мы тебе только мешать будем своими советами…

– Ладно. Разберусь со временем. А сейчас пошли спать, а?

– Пошли. Засиделись мы с тобой. Полночь уже…

На следующий день я была выходная и решила пойти к Кире в гости. Мне так захотелось поговорить по душам. Человек животное социальное и общение ему необходимо. Вот и я хотела пообщаться с подругой. А то давно не виделись. Кира была в расстроенных чувствах.

– Представляешь, он бросает трубку.

– Кто? Итальяшка?

– Да какой итальяшка? Я про нового своего ухажера говорю.

– А ты уже нового завела? А нам почему не сказала? Почему мы не знаем?

– Да знаешь ты. Я же вам говорила, что в самолете познакомилась.

– Ты говорила, что телефонами обменялись. А что у вас уже вовсю роман не говорила.

– Вроде я говорила. Маринка знает. Ну так вот, Гриша трубку не берет.

– Не берет или бросает?

– Сначала пару раз бросил. А теперь просто не берет.

– Может, не до тебя ему.

– Три дня?

– Может, телефон потерял. Телефон украли. Много чего могло произойти.

– И что мне теперь делать?

– У вас какие отношения? Конфетно-букетный период или дальше зашли?

– Уже постельный. С тех пор с ним встречаемся.

– Ты его адрес знаешь?

– Знаю. А что?

– Можно пойти его навестить.

– Пошли.

– А вдруг он на работе?

– Гриша онлайн работает. Так что он дома.

– А это удобно будет? Вдруг его это разозлит?

– Вот все и выясним. Пошли. Хватит искать причины, чтоб слинять…

– Ну ладно. Пошли…

Как они меня с Маринкой так быстро вычисляют? Я действительно хотела закруглиться и слинять. Я Киру знаю. Выяснение отношений – не ее конек. Добром это не кончится. Мирные разговоры за чашкой кофе – не ее метод. Значит, где-то будет ой-ой-ой. И кого-то сейчас будут бить. Либо любовника, либо его пассию…

Вышли из дома Киры и пошли по направлению к моему дому. Где-то посередине она свернула и прошла к розовому дому. Есть у нас такой дом, который служит ориентиром для новичков.

Строился он по новой технологии. И квартиры в нем хорошие, большие и светлые. Но выкрасили дом почему-то в яркий розовый цвет. В народе быстро дали название этому цвету. И дом обозвали поросячьим. Вот на это яркое пятно и ориентировалась Кира.

Подошли к нужному подъезду. Дверь распахнулась, и оттуда выскочили подростки. Мы с подругой сразу зашли. Никакого