— Старая привычка, — признался Уилл. Мисс Флэннери заставляла всех мальчиков в детском доме носить в карманах носовые платки. Уилл никогда не задавал вопросов по этому поводу — он считал, что это совершенно нормально.

— А вам удалось что-то узнать от ее брата? — спросил Майкл.

— Седрик так и не заговорил.

— Думаете, он знает что-то?

Уилл действительно так считал, но почему-то решил соврать.

— Да нет. Ничего он не знает.

— Вы уверены?

— Определенно, — сказал Уилл. — У него длинный язык. Знал бы что-то — уже бы выболтал.

— Вам повезло, что он не врезал вам по яйцам или еще что-нибудь в том же роде. — Майкл еще раз сложил платок и протянул его Уилл, но потом опомнился. — Извините, — сказал он, отдергивая руку. — Отдам жене, чтобы выстирала.

— Все нормально. — Уилл забрал платок, испытывая неловкость при мысли, что жена Майкла Ормевуда будет стирать его вещи.

— Знаете, — сказал Майкл, поставив локти на колени и положив на них голову, — эта девочка очень напоминает мне Синтию. Такой же огонь в глазах. Понимаете, о чем я?

— Вот как? — переспросил Уилл, подумав, что сейчас Майкл рисует совсем другой образ своей соседки по сравнению с тем, что говорил раньше.

— Синтия была хорошим ребенком, тут я точно не ошибаюсь. Но был в ней какой-то мятежный дух. Ваши родители разведены?

Этот вопрос застал Уилла врасплох. И, похоже, это было заметно по его лицу.

— Не мое дело, хотите сказать? — Майкл потер затылок и снова посмотрел на дом. — Мой отец умер, когда мне было примерно столько же, сколько ей. Может, поэтому я вроде как переживаю за нее.

Уилл не понял, какую из девочек он сейчас имеет в виду.

— Я вот подумал, что во всех подростках в этом возрасте присутствует бунтарский дух. И если в это время родители разводятся, то становится еще хуже. Ты начинаешь дергаться, понимаете? Пробуешь определить границы, чтобы понять, как далеко можешь зайти, прежде чем тебя вернут обратно. Мама всегда держала меня на коротком поводке, следила за мной, и рука у нее была тяжелая. Сейчас родители по отношению к детям себя так не ведут. Не хотят быть плохими парнями в их глазах.

— Значит, Синтия была более раскованной, чем полагал Фил? — догадался Уилл.

— Может быть, немного более раскованной, чем знал я, — признался Майкл. — Или хотел знать.

— Это звучит как признание ошибки.

Майкл улыбнулся.

— В средней школе я знал одну девочку. Господи, она была потрясающая! Я думал о ней днем и ночью. Мой кузен подцепил ее. Он был обычным дохляком, у него даже волосы не росли нигде, кроме как на голове. — Майкл взглянул на Уилла. — Вы понимаете, о каком типе людей я говорю?

Уилл кивнул, потому что именно это от него и ожидалось.

— Ну полный олух! — продолжал Майкл. — И вот он встречается с этой прекрасной девушкой. Не в том смысле, но она позволила ему прикоснуться к себе, допустила его к себе. — На этот раз смех его звучал уже по-другому. — Но ведь всегда побеждал я, понимаете? Не он. — Он повернулся к Уиллу. — Думаю, мне не нужно было за ней гнаться.

Уилл был сбит с толку.

— За Жасмин?

Майкл снова отвернулся и посмотрел на дом.

— Нужно было просто отпустить ее, но наступило такое мгновение, когда… Знаете, бывает такое, что человек думает сразу о миллионе разных вещей. Я думал о том, как Синтия бежала, как споткнулась об этот забор… Я должен был починить его еще в прошлом году. Я должен был починить это проклятый забор! — Он закрыл лицо руками. — О боже!

Уилл не знал, что делать. Еще час назад он хотел избить этого человека за то, что он спал с Энджи. А теперь ему было его жалко.

Майкл продолжал:

— Вот о чем я думал, когда Жасмин побежала, — о том, как Синтия бежит через двор. И даже не подумав, я схватил ее за ногу, чтобы остановить. Понимаете, чтобы она не ударилась, как это произошло с Синтией! — Он посмотрел на Уилла. — Думаю, стоит взять отгулы, о которых говорил Грир. Это задело меня гораздо сильнее, чем я думал. Вы не возражаете?

Уилл был удивлен этим вопросом, но с готовностью согласился.

— Все в порядке.

— Мне неловко бросать вас одного. Все это очень напоминает женские капризы. Черт, я веду себя именно так! Весь этот безумный разговор… Вы, должно быть, подумали, что я псих или что-то в этом роде. — Он снова покачал головой. — Думаю, мне нужна пара дней. Просто немного времени, чтобы осознать случившееся и смириться с тем, что произошло.

— Хорошо, — сказал Уилл. Он был даже рад, что Майкл пришел к такому решению самостоятельно. Было понятно, что детектив все утро пытался держать себя в руках. — Делайте то, что нужно.

— Но я должен быть в курсе дела. Мне необходимо знать, что происходит. Вы ничего не имеете против? Я не хочу путаться у вас под ногами, но и не могу сидеть дома, отключившись от всего на свете. Я понимаю, что вы будете ловить этого мерзавца, но все равно должен знать, как идут дела.

Уилла это не обрадовало, тем не менее он сказал:

— Звоните мне в любое время.

— Спасибо, — произнес Майкл, и Уилл услышал нотки облегчения в его голосе и заметил благодарность в его глазах. — Спасибо.

7:22 вечера

Джон был так измучен, что едва не проехал свою остановку. Он сорвался с места и крикнул водителю автобуса «Подождите!», когда тот уже начал закрывать двери.

Он практически вывалился на тротуар, чувствуя себя так, словно по нему прошлись отбойным молотком. Арт искал добровольца остаться после рабочего дня, и Джон охотно поднял руку, решив, что будет лучше, если он займется чем-то, вместо того чтобы постоянно думать о Джойс и о ловушке, в которую угодил. Он даже не мог закрыть глаза, потому что тут же видел белокурую девушку во дворе Майкла. Прошлой ночью его так трясло, что он постоянно просыпался от собственной дрожи, обливался потом и судорожно ворочался, пока снова не проваливался в неспокойный, прерывистый сон.

Сверхурочные Арт платил за собачью работу, какой и врагу не пожелаешь: вычищать мусор из главного резервуара вакуумной системы. Сам бак, закопанный в землю, вмещал, казалось, миллион галлонов ворса с ковриков, хлопьев от сухих завтраков и чего-то такого, что пахло, как испортившиеся сладости, — в общем, всю ту дрянь, что вычищается пылесосом из машины, прежде чем загнать ее на мойку. Джон едва протиснулся через люк, а когда оказался внутри, то понял, что емкость эта была размером метра три на два с половиной и больше походила на гроб (о чем ему совсем не хотелось думать).

Арт выдал ему фонарик и пару резиновых перчаток. Заряда аккумулятора хватило минут на тридцать. Перчатки слиплись еще до того, как он расчистил впускное отверстие. Джон засунул руку в грязную трубу и вытащил оттуда комок чего-то, напоминавшего человеческие волосы. Он подумал о всяких гадостях, которые нормальное человеческое тело выделяет каждый день, и выблевал свой бутерброд с бананом, прежде чем успел выбраться на свежий воздух.