В районе Эносима зафрахтую рыболовецкое судно. Танкер огромный. Найдется сразу же. Никто за ним не ухаживал, наверное, проржавел весь. Возьму с собой ребят из судостроительной компании, пусть рассчитают, сколько потребуется на ремонт.

– Рафаэль! Поехали вместе!

В чем мне его встретить?

– На Синдзюку я познакомился с евреем по имени Рафаэль, и мы нашли с ним общий язык. Он гей, но хороший парень, может, как раз потому, что гей. Мадам, я хочу вас с ним познакомить. Он ищет спонсора. Может, встретитесь, выслушаете его? Он говорит, что хочет сделать из Токио центр гей-культуры. Массируя икры мадам, Кубитакэ продолжал свой отчет о том, как он выполняет возложенные на него обязанности сыщика.

– Пусть геи сами занимаются своими голубыми делами.

– Жизнь Рафаэля очень похожа на жизнь Мэтью. И он почти такой же красивый. Проведя с ним ночь, я многое понял. Я почувствовал, как в одно мгновенье расширились границы мира.

Мадам вскинула брови. Чтобы окончательно ее добить, Кубитакэ добавил:

– Представляете, у меня и на мужиков прекрасно встает.

– Да-а? Первый раз слышу, что ты бисексуал.

Мадам Амино не выказала ни удивления, ни отвращения, она оставалась бесстрастной и не стала выпытывать подробности. Ей и во сне не могло привидеться, чтобы судьба таким удивительным образом связала Кубитакэ в ту ночь, которую он провел в рёкане, с сегодняшним Мэтью.

– Это не имеет значения. Лучше встретились бы с моим другом Рафаэлем.

– Я сейчас не в настроении. Однажды надо мной посмеялся один гомик, и с тех пор они мне неприятны. А бисексуалов вообще терпеть не могу за их распущенность. Хотя тебе это, может, и подходит. Ну, неважно, лучше почитай-ка мне.

Горничная принесла стопку бумаг. Это были ксерокопии записей Катагири о детских годах Мэтью, которые прислала Майко из Нью-Йорка.

– У сына было такое прошлое, что ни я, ни ты не могли даже вообразить. Совершенно не представляю себе, каким он стал. Как его встретить? Мне почему-то становится страшно. По сравнению с сыном ты для меня гораздо проще и понятнее. Прочитала записи и теперь беспрерывно вздыхаю.

«Вообще-то Мэтью – бисексуал. Я узнал, где он, благодаря своему приятелю-гею», – почему-то Кубитакэ не смог сказать ей об этом сейчас. От нее пахло спиртным. Было всего три часа дня.

– Не знаю, что и делать, если Macao вдруг здесь появится. Мне нужно морально подготовиться. Как должна выглядеть родная мать? Вдруг он скажет: «Надо же, спохватилась через столько лет». Ах, и в чем мне его встретить?

– Встретиться надо как с абсолютно незнакомым человеком. – Что еще мог сказать Кубитакэ в данной ситуации?

Мир – это я

В аэропорту Майко поставили въездной штамп в ее красный паспорт, с которым можно было ездить везде, кроме Северной Кореи. Она легко прошла таможню, вышла в зал прибытия и увидела перед собой нечто: рубашка с узором огурцами расстегнута, и виднеется голая грудь, красные кожаные брюки, лиловый шарф до пояса и черная ковбойская шляпа на затылке. «Ходячая безвкусица» перегородила Майко дорогу. С пижонами из Юго-Восточной Азии дел не имею, она попыталась побыстрее пройти мимо, но тут на ее руку, толкавшую тележку, опустилась его рука. Майко сурово посмотрела в лицо пижону и в следующее мгновение расхохоталась. Перед ней стоял смуглый Кубитакэ, от которого несло дешевым одеколоном. Он бодро насвистывал: «Уэ-о муйтэ ару-коо».[209]Майко онемела от удивления, а Кубитакэ сказал ей громко, на тон выше, чем обычно:

– Мне было бы приятно, если бы ты стала относиться ко мне иначе. Если начать с итогов, то я узнал, где находится сокровище.

– Ты встретился с Мэтью?

Ее голос звучал громче обычного. Прошло совсем немного времени с тех пор, как ей удалось узнать о детстве Мэтью в Нью-Йорке, и ей не терпелось поскорее встретиться с ним. У нее в голове крутились тысячи Мэтью. Только что в самолете ей приснился коротенький сон. Бортпроводник Мэтью объяснял ей: «Наш самолет не может упасть. Он не подчиняется силе земного притяжения». От этих слов Майко мгновенно почувствовала легкость во всем теле. Первый раз попасть в воздушную яму было так приятно!

– Поговорим в машине.

Кубитакэ взял чемоданы и стремительно направился на стоянку. Там их ждал красный «ягуар», в котором они ездили в тюрьму Ф. Раскладывая на заднем сиденье прозрачные пакеты из дьюти-фри, он углядел бурбон двенадцатилетней выдержки и сказал:

– Запомнила, что мне нравится.

Вообще-то она об этом и не думала.

– Пока ждал тебя, я походил по аэропорту, знаешь, даже смешно, что такой крошечный аэропортик является главными воротами во внешний мир. Смотри, что я нашел.

Кубитакэ достал из нагрудного кармана мятую бумажку и резко тронулся с места. Это была испорченная въездная декларация для иностранцев.

Фамилия, имя: PELLION AMELIA[210]

Гражданство: FILIPINO[211]

Дата рождения: 16/8/1969

Муж. Жен.

Адрес: 205 Phasia BAGON SILANG CALOOCAN CITY

Род занятий: DANCER[212]

Контактный адрес в Японии: Кумамото-кэн Яцусиро-си Фукуро-тё 3 – 28 Скайбиру 502

Паспорт №: G 924419

Номер авиарейса: СХ 504

Цель приезда в Японию: DANCE[213]

В строке «цель приезда», похоже, было что-то исправлено, но что это за танцы, было понятно не только Кубитакэ. Наверняка Амелия будет раздеваться. В подлинном смысле слова осуществлять инвестиции собственным телом.

– До того как ты вышла, прошло много филиппинок, толстенький человечек в темных очках проводил их в микроавтобус. Может быть, среди них была и девушка по имени Амелия. Интересно, о чем они думают? Наверное, будут отсылать кучу заработанных денег своим бедным семьям. Может быть, их обманут. Может, они добьются успеха. Языка они не знают. Кругом – одни японцы. Все сплошные идиоты. Встряхните их, откройте им глаза – вот, что я хочу сказать. Я надеюсь и на Мэтью. Пусть обольет холодной водой коматозных японцев.

– Где он? Я могу с ним сейчас встретиться?

– Это вопрос времени. Я разыскал его берлогу. Методы полиции или сыщиков здесь не годятся. Я нашел его по чистой случайности. Мэтью сам расставил разнообразные сети. Ухватишься за одну из ниточек – непременно встретишься с ним. Он ни от кого не убегает. Теперь я знаю, где он живет. На этом моя работа закончена.