Мистер Бланд нажал кнопку электрического звонка, вызвал мистера Поттера Гуда, начальника службы движения, и в пять минут все устроилось. Поезд отправится через три четверти часа, когда освободится линия. К мощному паровозу «Рочдейль» (в реестре компании он значился под № 247) прицепили два пассажирских вагона и багажный. Первый вагон нужен был лишь для того, чтобы уменьшить неприятную вибрацию, неизбежную при большой скорости. Второй вагон был разделен, как обычно, на четыре купе: первого класса, первого класса для курящих, второго класса и второго класса для курящих. Первое купе, самое ближнее к паровозу, предназначалось для путешественников. Три других пустовали. Кондуктором экстренного поезда был Джеймс Макферсон, уже несколько лет состоявший на службе у компании. Кочегар Уильям Смит был человеком новым.

Мосье Караталь, выйдя из кабинета директора, присоединился к своему спутнику, и, судя по всему, им не терпелось поскорее уехать. Уплатив, сколько требовалось – а именно пятьдесят фунтов пять шиллингов (обычная такса для экстренных поездов – пять шиллингов за милю), – они попросили, чтобы их проводили в вагон, и остались в нем, хотя их заверили, что пройдет добрых полчаса, прежде чем удастся освободить линию. Тем временем в кабинете, который только что покинул мосье Караталь, случилось нечто удивительное.

В богатом коммерческом центре экстренные поезда заказывают довольно часто, но два таких заказа в один и тот же день – это уже редчайшее совпадение. И тем не менее едва мистер Бланд отпустил первого путешественника, как к нему с такой же просьбой обратился второй. Это был некий мистер Хорес Мур, человек весьма почтенный, похожий на военного; сообщив, что в Лондоне внезапно очень серьезно заболела его жена, он заявил, что должен, ни минуты не медля, ехать в столицу. Его тревога и горе были столь очевидны, что мистер Бланд сделал все возможное, чтобы помочь ему. О втором экстренном поезде не могло быть и речи: движение местных поездов было и так уже отчасти нарушено из-за первого. Однако мистер Мур мог бы оплатить часть расходов за экстренный поезд мосье Караталя и поехать во втором, пустом, купе первого класса, если мосье Караталь не разрешит ему ехать в своем купе. Казалось, такой вариант не должен был встретить возражений, и, однако, едва мистер Поттер Гуд это предложил, мосье Караталь тотчас же категорически его отверг.

Поезд этот его, заявил мистер Караталь, и только он им и воспользуется. Не помогли никакие уговоры, мосье Караталь резко отказывал снова и снова, и в конце концов пришлось отступиться.

Мистер Хорес Мур, необычайно огорчившись, покинул вокзал после того, как ему сообщили, что он сможет уехать лишь с обычным поездом, отправлявшимся из Ливерпула в шесть вечера. Точно в четыре часа тридцать одну минуту, по вокзальным часам, экстренный поезд с горбатым мосье Караталем и его великаном-спутником отошел от ливерпулского вокзала. Линия к этому моменту была уже свободна, и до самого Манчестера не предполагалось ни одной остановки.

Поезда компании Лондон – Западное побережье до этого города движутся по линии, принадлежащей другой компании, и экстренный поезд должен был прибыть туда задолго до шести. В четверть седьмого, к немалому изумлению и испугу администрации ливерпулского вокзала, из Манчестера была получена телеграмма, сообщавшая, что экстренный поезд туда еще не прибыл. На запрос, отправленный в Сент-Хеленс – третью станцию по пути следования экспресса, – получили ответ:

«Ливерпул, Джеймсу Бланду, директору Компании Лондон – Западное побережье. Экстренный прошел у нас в 4.52, без опоздания. Даузер, Сент-Хеленс».

Эта телеграмма была получена в 6.40. В 6.50 из Манчестера пришло второе сообщение:

«Никаких признаков экстренного, о котором вы извещали».

А через десять минут принесли третью телеграмму, еще более пугающую:

«Вероятно, не поняли, как будет следовать экстренный поезд. Местный из Сент-Хеленс, который должен был пройти после него, только что прибыл и не видел никакого экстренного. Будьте добры, телеграфируйте, что предпринять. Манчестер».

Дело принимало в высшей степени удивительный оборот, хотя последняя телеграмма отчасти успокоила ливерпулское начальство. Если бы экстренный потерпел крушение, то местный, следуя по той же линии, наверняка бы это заметил. Но что же все-таки произошло? Где сейчас этот поезд? Может быть, его по каким-либо причинам перевели на запасной путь, чтобы пропустить местный поезд? Так действительно могло случиться, если вдруг понадобилось устранить какую-нибудь неисправность.

На каждую станцию, расположенную между Сент-Хеленс и Манчестером, отправили запрос, и директор вместе с начальником службы движения, полные жгучего беспокойства, ждали у аппарата ответных телеграмм, которые должны были объяснить, что же произошло с пропавшим поездом. Ответы пришли один за другим – станции отвечали в том порядке, в каком их запрашивали, начиная от Сент-Хеленс:

«Экстренный прошел в 5.00. Коллинс-Грин».

«Экстренный прошел в 5.06. Эрлстаун».

«Экстренный прошел в 5.10. Ньютон».

«Экстренный прошел в 5.20. Кеньон».

«Экстренный не проходил. Бартон-Мосс».

Оба должностных лица в изумлении уставились друг на друга.

– Такого за тридцать лет моей службы еще не бывало, – сказал мистер Бланд.

– Беспрецедентно и абсолютно необъяснимо, сэр. Между Кеньоном и Бартон-Мосс с экстренным что-то случилось.

– Но если память мне не изменяет, между этими станциями нет никакого запасного пути. Значит, экстренный сошел с рельсов.

– Но как же мог поезд проследовать в 5.50 по этой же линии и ничего не заметить?

– Что-либо иное исключается, мистер Гуд. Могло произойти только это. Возможно, с местного поезда заметили что-нибудь, что может пролить свет на это дело. Мы запросим Манчестер, нет ли еще каких-нибудь сведений, а в Кеньон телеграфируем, чтобы до самого Бартон-Мосс линия была немедленно обследована.

Ответ из Манчестера пришел через несколько минут.

«Ничего нового о пропавшем экстренном. Машинист и кондуктор местного поезда уверены, что между Кеньоном и Бартон-Мосс не произошло никакого крушения. Линия была совершенно свободна, и нет никаких следов чего-либо необычного. Манчестер».

– Этого машиниста и кондуктора придется уволить, – мрачно сказал мистер Бланд. – Произошло крушение, а они ничего не заметили. Ясно, что экстренный слетел под откос, не повредив линии. Как это могло произойти, я не понимаю, но могло случиться только это, и вскоре мы получим телеграмму из Кеньона или из Бартон-Мосс, сообщающую, что поезд обнаружили под насыпью.

Но предсказанию мистера Бланда не суждено было сбыться. Через полчаса от начальника станции в Кеньоне пришло следующее донесение:

«Никаких следов пропавшего экстренного. Совершенно очевидно, что он прошел здесь и не прибыл в Бартон-Мосс. Мы отцепили паровоз от товарного состава, и я сам проехал по линии, но она в полном порядке, никаких признаков крушения».