Они сидят в большой командирской палатке. На перекладине висит на крючке фонарь, скупо освещая узкое пространство. На раскладном столике – две пустые кружки, фляжка, вскрытая банка тушенки, сухари. Вбок сдвинута потертая полевая сумка, листы топоосновы, планы. Еще дальше – несколько гранат, рация, бинокль, оснащенный прибором ночного видения. К столику прислонена мощная «гроза» – убойное оружие спецназовца. На часах – половина первого ночи.

– Можно вот как поступить, если уж ты, Острый, так мечтаешь о добром деле, – Ястреб задумчиво потирает подбородок. – Я знаю немало настоящих парней во многих частях. Человек за тридцать могу ручаться головой. Раздадим им по паре пачек, а они уж пристроят, куда надо. Только ты, конечно, болван, Острый. Бог тебя миловал. Это ж надо! Поперся в горы с таким грузом. Ты знаешь, сколько здесь, под Ачхой-Юртом, наших ребят полегло? Тут каждого русского могут замочить без всякого в любое время суток. А если бы «чехи» узнали про твой груз, сюда со всей Чечни боевики бы слетелись. Пацан ты, Острый, натуральный пацан. Наивный пацан! Да еще нашим показал. У тебя, что, крыша сползла набекрень?

Где-то вдалеке согласно звучат две автоматные очереди.

– Хохол, как слышишь? – Ястреб резко хватает со столика рацию. – Прозондируй почву в долине. И доложи. Как понял?

Отложив рацию, Ястреб некоторое время сидит молча, потом говорит:

– Я с тобой завтра двух толковых ребят отряжу, они тебя подстрахуют, доведут до федералов. Будешь сидеть в полку и ждать меня. Но уж от своих чемоданов там ни на шаг. Усек, Острый?

Сегодня у Вострякова счастливый день. Такое редко случается.

Во-первых, отныне он больше не хранитель денег. Утром приехал Ястреб и запер деньги в сейфе командира полка. Слух о миллионах «зелени» Ястреб сумел быстро погасить. За своих спецов он отвечает, как за себя. Скоро кровавые деньги, рассортированные между верными людьми, пойдут узкими партиями туда, где они так нужны – раненым в госпиталях, семьям погибших офицеров и солдат, беженцам из Чечни, вынужденным жить в других районах страны. Архиерейская сокровищница, собранная в далекие времена безвестными монахами, будет по-христиански помогать ныне живущим, нуждающимся и скорбящим…

Во-вторых, сегодня прозвучал один неожиданный звонок. Схватив мобильник, Семен не поверил своим ушам.

– Здравствуй, Востряков. Прием! Эй? Ты что, оглох?

– Нет, просто не ожидал.

– Не ожидал чего?

– Приближения отчужденных, Аня.

– Об этом как-нибудь в другой раз, Востряков. А у меня для тебя новость. Знаешь, какая?

– Ты в третий раз собралась замуж и решила меня предупредить. У тебя с возрастом появились садистские наклонности?

– Какая же ты все-таки сволочь, Востряков. Все гораздо проще. У тебя будет ребенок. Ты слышишь?

– Слышу, – механически отвечает Семен.

– Ладно, приходи в себя. Завтра перезвоню.

Востряков сидит на траве, держа в руке умолкнувшую трубку мобильного телефона, и смотрит на ясное синее небо. Там разворачивается, описав замысловатую петлю, десантный «Ил-76».

Такую же петлю сделала судьба Вострякова.

Жизнь можно начинать сначала.