Президент дает указания имеющимся кое-где руководителям министерств. Никто не знает, надо ли ему подчиняться, правительства нет, но ведь есть исламский ревсовет. ИРС представил Хомейни 4 варианта решений, как быть с президентом: 1) пусть все останется пока как есть; 2) сделать Банисадра председателем ИРС; 3) ИРС распускается, и президент назначает временное правительство; 4) Банисадр создает правительство, но находится в подчинении ИРС. Каждый из вариантов имеет плюсы и минусы, своих сторонников и противников. Хомейни недоволен тем, что ИРС хочет переложить на него бремя решений. Поэтому все идет по-старому.

11 февраля, в день первой годовщины революции, затевается нечто вроде военного парада. Именно «нечто». На площади под дождем, разбрызгивая грязь, шлепают солдаты, а то и просто зеваки, куда-то едут, рыча и отфыркиваясь клубами сизого дыма, тяжелые танки, кто-то самозабвенно в одиночестве вышагивает перед «трибуной». Беспорядок полнейший. Президента буквально приволокли в толпе из 20–30 охранников. Эти охранники создавали невиданную давку вокруг центра своей толпы, там мелькали усики и лицо, застывшее в полуулыбке. Шар из человеческих тел, в центре которого был Банисадр, докатился до трибуны, вытолкнув из себя изрядно помятого президента, который лихо взял под козырек… несуществующего головного убора.

Толпа на парад не смотрела, она сгрудилась у трибуны и беспорядочно орала, глядя в объективы телевизионных камер. И на трибуне Банисадр находился как бы в толпе. Еще тогда подумалось: что это – сознательный беспорядок, чтобы принизить президента, или такое в иранских традициях?

Знаменательно и другое. Год назад моджахеды и федаи вели вооруженную борьбу на баррикадах, находясь в первых рядах. С кем они сражались насмерть? С армией, жандармерией и полицией. Кто сегодня, через год, пытается дефилировать перед президентом? Армия, жандармерия и полиция. В той же форме, в том же составе, что и год назад, когда они пытались подавить восстание народа. Сегодня на параде нет ни моджахедов, ни федаев. Это знаменательно. Они уже фактически поставлены вне закона…

В конце февраля Банисадр вновь принимал «парад». На этот раз он состоялся у стен американского посольства, захваченного «студентами». Президент взгромоздился на каменную стенку, оттуда козырял орущей толпе – все как-никак развлечение народу или, вернее, отвлечение от настоящих забот. Ведь прошло уже больше года после революции, но ни действий, ни даже планов действий в пользу народа нет. Надо народ чем-то занимать.

Банисадр дает интервью газетам – пустые слова. В одном из них был затронут тяжелый вопрос, волнующий всех тегеранцев, – об общественном транспорте, который работает из рук вон плохо, попросту говоря, не налажен. Поэтому в городе громадное число автомашин, проехать из конца в конец на автобусе или на такси – сплошная пытка. Люди ропщут. Шах обещал построить метро – ничего так и не получилось. У Банисадра есть ответ на это: надо всем ездить на велосипедах, говорит он, и больше ходить пешком. Сам он пару дней демонстративно ездил на службу в городском автобусе – для того чтобы его сфотографировали и поместили снимки в газете. А затем, конечно, перестал – в «мерседесе» с кучей охраны удобней и надежней.

Чем еще заняться президенту? Решил он победить федаев в публичном диспуте, передаваемом по телевидению. В городе только и разговоров – надо сегодня вечером смотреть телевизор. К этому подоспело и трагическое событие. В северо-восточной провинции Хоросан, где живет много туркменов, сильные персидские феодалы. Туркмены отличаются от персов не только национальными обычаями, они политически организованны, может быть, и потому, что живут компактной группой в этой провинции. Туркмены требуют проведения земельной реформы. Требование справедливое для всего Ирана. Федаи поддерживают это прогрессивное требование. В городе Гомбад-Кабусе состоялась демонстрация федаев. На них напали «хезболла» с дубинами, ножами, кастетами. Федаи дали отпор, но в результате – убитые и раненые с обеих сторон. А через несколько дней за городом были найдены тела четырех зверски убитых федаев – местных руководителей. Чьих рук дело – ни у кого сомнения не было.

…Под лучами телевизионных прожекторов Банисадр пытался держаться уверенно: то он демонстрировал свое превосходство, то обращался к федаям покровительственно, как бы показывая – я, дескать, тоже «левый», молодой, как и вы, но не заблуждаюсь, то угрожал…

В диспуте федаи вышли явными победителями. С документами в руках они опровергли инсинуации Банисадра, губернатора и пасдаров о причинах событий, а главное, о том, что федаи якобы чуть ли не сами убили своих вожаков. Они доказали, что властями и пасдарами акция против федаев была запланирована, что четыре их товарища преднамеренно, без какого-либо следствия и суда были убиты пасдарами, а газета, принадлежащая Банисадру, «Энгелаби Ислами», еще до столкновений в Гомбад-Кабусе поместила сообщение об инциденте.

Банисадр безуспешно развивал свой главный тезис: это непорядок, которого нет ни в одной другой стране, когда политическая организация имеет оружие. Однако федаи уверенно опровергли этот «аргумент»: как политическая партия «федаи иранского народа» оружия не имеет, оружие у народа, у его лучших представителей – которые не могут его сложить, пока не кончилась революция.

Не помогла Банисадру и горячность. «Я проведу всенародный референдум, – кипятился он, – о сдаче федаями оружия!» В общем, Банисадр провалился, и весь город смеялся над ним.

Раздосадованный Банисадр выступил перед пасдарами: федаи – это враги, «я их не боюсь», правильно сделали, что казнили четырех федаев в Гомбад-Кабусе, только вот надо было оформить все это дело «судом». Через несколько дней он организовал демонстрацию «базара» в свою поддержку против федаев. Демонстрация оказалась жиденькой.

Воспользовался он митингом по случаю годовщины смерти Моссадыка. Какой контраст по сравнению с прошлым, 1979 годом! Тогда на митинге были сотни тысяч, сейчас набралось едва ли несколько тысяч. Тогда имя Моссадыка сразу же после революции использовалось в попытке единения различных слоев иранского общества, хотя не всем им был приемлем Моссадык. Тогда на митинге выступали и Телегани, и федаи, и моджахеды, и Базарган. О Банисадре никто и понятия не имел. Сейчас на платформе Банисадр. Тогда главной темой была победа революции и необходимость ее закрепления. Сейчас только что избранный президент ни с того ни с сего поливал грязью Советский Союз! Себя, конечно, он назвал «сподвижником» Моссадыка, хотя он во время Моссадыка был еще совсем мальчишка. До того разошелся президент (наверно, и потому, что слушали его очень плохо), что чуть не объявил войну «другой сверхдержаве» – не посмотрим, говорит, что цвет у нее красный…

С очередной антисоветской речью Банисадр выступил и на митинге по случаю наступления иранского нового года Ноуруза. По этому же поводу был устроен «садам», поздравление президента дипкорпусом, – традиция старая, шахских времен. Только теперь дело обстояло иначе.

Прибыли главы дипломатических миссий в дом, где ранее помещались административные службы премьер-министра. Долго ждали в густо накуренной комнате, затем повели нас в другую небольшую залу, где уже светили прожектора и стояли телевизионные камеры, а посему было жарко и душно. Шеф протокола бегал, суетился: «Ваши превосходительства, пожалуйста, по старшинству, прошу вас, по старшинству…» А «их превосходительства» за долгие месяцы революции уже отвыкли от этих быстрых построений по «старшинству», т. е. по времени пребывания во главе миссии в Иране, безбожно путались, обижая тех ревнивых и чувствительных послов, кто хорошо помнил свое место. Мне было легко, я уже был шестой по старшинству. Дуайеном был посол ЧССР Владимир Полачек.