просто понять не могу. Когда б сам лично не знал, что ты меня вытащил, да помог интригу ромеев с матушкой против них же развернуть, да как с напастью этой себя вести, — он кивнул в сторону вымершего города, — первым делом подумал бы, что именно ты в поганом деле главный заводила.

Никодим взгляда не отвёл. Правда, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку, выдохнул всё-таки в сторону. Шумно и демонстративно.

— Кто главный, мне б и самому хотелось узнать. Всё хочу спросить о том у одного затейника, который на башке такой же ирокез, как у тебя, таскает. Вот тот наверняка в курсе. А что до моей тараканьей живучести, так тут всё проще, чем ты можешь подумать. Меня как-то мой… ассистент спросил, не за пьянку ли меня турнули со службы. После надлома, полученного вследствие особо душещипательной истории. Ну, как в книжках, в общем, бывает.

Никодим усмехнулся.

— Но меня-то сложно героем книги назвать, да? Вот он и промазал. Перепутал причину со следствием.

— Долго ещё будешь околесицу молоть?

— Да тут никакой тайны и нет, собственно. Просто, не знаю, поймёшь или нет…

— Дураком тебе кажусь? — насупился Светлый.

— Упаси святая физика! Знаю я о твоих политических дебатах: чуть что не по-твоему, сразу на кол. Тут дело не в умении мыслить, а в терминологии скорее… Ладно, ладно, — сшибшиеся на переносице брови князя заставили Никодима примирительно поднять руки. — С чего начать?

— С начала. Но только без этого твоего сора из афоризмов.

— Хм, — князь никак не походил на человека, которому известно значение слова «афоризм», но «монах» счёл за благо не уточнять. — Службу проходил в Силах специальных операций. Боевые лазутчики, если по вашему. В отставку ушёл в звании капитана. Ну, вернее, как ушёл… Не то, чтобы по своей воле. Обнаружили заброшенное хранилище атомных отходов. На неподконтрольной нам уже территории. Обнаружили потому, что оттуда наши «партнёры» собирались вывезти атомный материал с тем, чтобы использовать его для нашего же устранения. Террористическим способом.

Святослав слушал внимательно, видно было, что изо всех сил старается ухватить суть. Но в конце концов фыркнул:

— Хрен с тобой, поясняй.

— Хотели сделать с нами то же самое, что и с твоим Киевом. Выпустить на волю огромную бурю огня, которая бы сожрала всё живое, а то, до чего не дотянулась бы, потравила бы радиацией.

— Моровым поветрием?

— Ну, пусть так. Только таким, что у тебя бы всё княжество перемёрло. В муках.

18. Моровое поветрие (окончание)

— Хм.

— Вот и я о том. Пресечь-то мы эту попытку пресекли. Всех плохишей в историю отправили. Но только при этом мой отряд хапнул такую дозу облучения, что как светлячки все заискрились. В общем, никто не выжил. Вернее, как — никто… Я один. Руководители операцией тоже посчитали, что совпадение вышло — как бы это сказать — любопытным. Проверки, комиссии, допросы. Полилось, в общем. Но так как ни мотива не нашли, ни доказательств, указывающих хотя бы на что-либо… В общем, решено было спровадить меня в почётную отставку. Тем более, причина-то подвернулась очень наглядная: меня ведь тоже облучило-то будь здоров. Вряд ли бы долго понаслаждался пенсией.

— И как же ты выжил?

— Случайно. Взрывной волной в ров забросило. А сверху на него бетонное перекрытие рухнуло. Стена сначала обвалилась, а потом перекрытие второго этажа.

— И как тебя на раздавило?

— А я знаю? Очнулся-то уже в госпитале. Вокруг только «инопланетяне» в скафандрах ходят. Ну, в костюмах таких специальных, которые даже по воздуху плывущую отраву не пропускают. Вот от них и узнал, что, хм, повезло мне прям вот исключительно. Шанс спастись именно благодаря такому стечению обстоятельств был один на миллион. Ладно хоть по маячку нашли, завалы техникой разгребли.

— Видать, чем-то люб ты богам.

— Во-во. Объяснение может быть только таким. Но при расследовании версия о моей богоизбранности как-то даже не рассматривалась, — кисло хмыкнул Никодим.

— А сюда-то как попал?

— Ухватился за соломинку. Пообещали вылечить от лучевой болезни, если пойду к ним на службу. Этим «археологам» как раз понадобились мастера специальных операций. Таких ведь и не найти, и не завербовать, если сыщешь. А тут обе стороны оказались в выигрыше. Опять-таки повезло, выходит.

— И как? Вылечили?

— Да. Практичеки полностью. Если не считать, конечно, одного побочного эффекта. Средства для знахарства оказались такими токсичными, что выводить их из организма приходится спиртосодержащими продуктами. И исключительно на регулярной основе. Иначе велика вероятность, что организм просто перестанет функционировать. Этакий, знаешь, лечебный алкголизм, — оскалился Никодим в улыбке.

— И зачем такого болезного сюда забросли?

— Так уж вышло, что больше некого было. Дали только напутствие — пей на здоровье. А там либо печень отвалится, либо почки, либо сумеешь всё-таки спастись. Если алкашом, конечно, к моменту завершения «реабилитации» не станешь.

Светлый подвигал желваками, пошевелил бровями, прикусил ус. Посмотрел на заставу, откуда с шумом и лязганьем оружия разворачивали очередной купеческий обоз.

— Что ты весь рассыпаешься в труху, это я понял. Но отрава-то Змея, которая на тебя не подействовала, тут при чём?

— Ха! Не поверишь! — хлопнул по ляжке Никодим. — Опять повезло. Видать, реагенты, которыми меня напичкали, и которые время от времени нужно расщеплять алкоголем, нейтрализовали до кучи и яд этого Змея. И другой, что пёр по воздуху, — черноризец махнул рукой в сторону города, — тоже.

— Так ты, выходит, богам либо кум, либо сват. Не иначе. А имя у тебя есть? Настоящее. Сильно сомневаюсь, что это вот ромейское — на самом деле твоё.

— Лёхой все звали. Алексеем, значит.

— А второе?

— Фамилия, что ли? И откуда ты, ваше благородие, всё-то о нас знаешь?

— Не твоего ума дело. На вопрос отвечай.

— Недобой.

Святослав неверяще глянул на «монаха». И в глазах его вдруг разлилось веселье.

— Как? — прыснул он.

— Недобой, — ухмыльнувшись, повторил Никодим.

Князь расхохотался гулко, раскатисто, заразительно. И вполне искренне. Даже хлопнул нового знакомца по плечу. Охрана внизу зашушукалась: видать, в таком настроении видели самодержца впервые за долгое время. Отсмеявшись, Светлый вытер выступившие слёзы.

— Слушай, и ты ещё сомневаешься, что на тебя боги указали? И удивляешься, что тебя никакая хрень не берёт? И не возьмёт! Никогда. Быть тебе счастливым, богатым и жить ещё… А ящер его знает. Коль обратно вернёшься, сколько это будет? Пару тысяч лет?

— Чуть меньше, конечно. Но уж если ты мне так искренне желаешь, то от лишней сотни-другой годков отказываться не стану.

— Ну, и добро, — еще раз хлопнул князь капитана по плечу. — А теперь к делу. Тем более, что