– Представь, что у тебя есть два яблока и ты отдал кому-то одно. Сколько у тебя осталось?

– Одно.

– Но если бы яблоки были золотой магией и ты бы отдал одно, у тебя стало бы три. Понимаешь? – мягко спросила Земля, обхватив руками колени. – А если бы ты был очень голоден, но все равно отдал бы свое последнее яблоко, их стало бы четыре. А если ты отдал свое последнее яблоко тому, кто очень сильно тебя обидел, потому что ему плохо и грустно, – она кивнула на Кадета, – то яблок у тебя становится пять. Так все работает. И если ты однажды отдашь все яблоки, какие у тебя есть, чтобы другим было хорошо, ты исчезнешь. Это тоже в порядке вещей, но твоя смерть в таком случае будет высшим проявлением жизни, какое возможно. – Она улыбнулась и взяла Нила за лицо. – Но я тоже умею дарить. И тоже ценю жизнь – больше, чем ты можешь представить. – Она потрепала Нила по щекам. Волосы у нее стремительно меняли цвет. – Я подарила тебе одно яблоко. У тебя больше нет магии, но ты живой. А магию всегда можно накопить. Это, как ты верно сказал, не так уж сложно.

Она поцеловала его в лоб, погладила по волосам и встала.

– Моя мама. Ты… Ты можешь и ей подарить яблоко? – еле слышно спросил Нил, глядя в песок, и Земля приподняла его голову за подбородок.

– Вы встретитесь, когда все закончится. Я тебя не обманула. Но я ведь не обещала, что прямо сейчас. Время для меня не имеет никакого значения, и тебе не советую торопиться.

– И что теперь будет? – хрипло спросил Нил, кривя губы, чтобы не заплакать снова. – Ястребы ведь не вернутся?

Земля повернулась к Кадету, будто ждала ответа от него, и тот ответил:

– Вернутся. Они почувствовали, что это место – больше не их, и полетели за дополнительными приказами. Теперь точно придется доложить Магусу. И они… – Кадет помолчал. – Они видели, что местом силы стало озеро. Это не секрет. Они в любой момент могут присвоить его себе.

Земля фыркнула. Глаза у нее стали продолговатыми, черными, на лбу стремительно собирались морщины.

– У них не получится. Мальчик с чистым сердцем отдал жизнь за чужую свободу – это волшебство высшей пробы, такому трудно что-то противопоставить. Но Ястребы, конечно, вернутся. И что будет дальше, зависит только от вас. Моя помощь на этом заканчивается. – Она с хрустом потянулась. – У меня множество владений, которым нужен присмотр, там тоже интересные вещи творятся.

– Я думал, мать-земля какая-то более… устрашающая, – выдавил Кадет.

Она усмехнулась и расправила мокрое платье, облепившее ноги. Спина у нее совсем сгорбилась.

– Спросите любую многодетную мать: если не веселиться, с ума сойти можно.

– Мы благодарим тебя за помощь, – сказал Нил, запоздало сообразив, что самое-то главное чуть не забыл.

Она фыркнула и пошла прочь от воды, с трудом переставляя свои старые ноги. А потом возраст снова пошел вспять, и вскоре это была уже не старушка, а девочка лет восьми с длинными бледными волосами. Она побежала вверх по холму, а на вершине обернулась и помахала им рукой. Дождалась, когда они махнут в ответ, и помчалась в лес. Они смотрели ей вслед, пока ее белокурая голова и обтрепанное платье не скрылись из виду.

Несколько минут каждый думал о своем, глядя на блестящую воду. Искры в ней погасли – остались просто мягкие отблески солнца. Приближался вечер. Как только земля перестала умирать, вернулась чудесная погода: начало осени, почти лето. Деревья в лесу уже выпрямились, лишние растения вернулись в землю и уснули там семенами. Нил отошел от воды и, не зная, чем еще заняться, начал выжимать одежду, а Кадет осторожно вытащил из Тени карту.

– Последнее, что осталось, – негромко сказал он. – Меня отрезали от Тени, я ее больше не чувствую.

Он осторожно расправил тонкое полотнище, сотканное из тьмы, и издал какой-то сдавленный звук. Нил заглянул ему через плечо, но причин для паники не нашел. На карте по-прежнему было лоскутное одеяло из соприкасающихся зеленых контуров, только теперь лоскуты были мельче, а еще среди них был золотой участок: внизу яркий, сверху бледный. На лице Кадета проступило какое-то новое выражение, хотя Нил, кажется, за сегодня увидел их все.

– Да что такое-то? – встревожился Нил.

– Небольшая проблема, – с тем же неописуемым лицом проговорил Кадет, не отводя глаз от карты.

– Почему? Тут ведь… Золотой кусок, значит, все у нас получилось, верно?

– Насколько хорошо у тебя с географией?

– С чем?

– Ясно. – Кадет тяжело сглотнул и ткнул в точку у нижнего, самого яркого края золотого поля. – Мы вот тут. Наше озеро у них записано как Ильмень, ударение на первый слог.

– А что, у озер имена бывают? – удивился Нил.

– Ты пожелал, чтобы все земли, которые питает озеро, стали свободными, – продолжал Кадет. Грудь у него тяжело вздымалась, но Нил не мог понять, от страха, радости или гнева. – Но поскольку с географией у тебя плохо, ты не подумал, что из озер иногда вытекают реки, которые несут эту воду дальше. А озеро было волшебным и до твоего… твоего…

Он так и не подобрал слово и вместо этого сунул карту прямо Нилу под нос. Но тот ничего так и не понял: лоскуты золотого и зеленого, но что странного-то?

– Э… Вы много чего захватили, – неуверенно сказал Нил, потому что Кадет все еще ждал ответа. – Они. Ну, ты понял. Зеленых кусков целая куча.

– Дело не в том, сколько Ястребы захватили за десять лет, – огрызнулся Кадет. – А сколько всего ты захватил за один день. Вот озеро. – Он обвел пальцем какой-то бледно начерченный круг. – Из него вытекает река, у нас помечена как Волхов. Ударение тоже на первый слог. – Кадет повел пальцем вверх вдоль извилистой линии. – И эта река впадает в самое большое пресное озеро известного мира, Ладогу.

– Ударение опять на первый слог? – спросил Нил.

Кадет угрюмо посмотрел на него.

– Да. – Он обвел пальцем большой зеленый кружок, который медленно, снизу вверх, превращался в золотой. – Но из Ладоги тоже вытекает река, местные дикари называют ее Нева.

– Ударение на… – весело проговорил Нил, и Кадет рявкнул:

– На второй слог! А Нева впадает в их море. Море Ястребов.

Он яростно ткнул в точку на карте, где золотисто-зеленая ниточка переходила в большой кусок зеленого цвета, уходящий за левую границу карты. Здесь золотой окончательно угасал, растворяясь в зеленом.

– Море – это что? – спросил Нил.

– Большое соленое озеро.

Кадет смял карту и неуловимым движением убрал в Тень.

– Ладно, а чего плохого-то? Куча земель освободилась.

– До тебя что, не доходит? Все Ястребиные карты теперь показывают то же самое: десятки земель сами собой поменяли цвет. – Кадет дышал так тяжело, что Нил испугался, как бы ему не стало плохо. – Магус в пыль нас сотрет. Такого оскорбления ему никто еще не наносил.