– Я не спала. Прости, ты можешь одеться.

Она проскользнула обратно по коридору в свою комнату и больше не выходила. Я решился заглянуть к ней.

– Ты могла бы разбудить меня, – мягко сказал я, похлопав себя по плечу. – Всегда свободно.

Она кивнула, не ответив на мою улыбку.

– Мне нужно привыкнуть спать одной. Либо так, либо начинать принимать таблетки, чего я на самом деле не хочу делать, – она слабо улыбнулась. – Уходишь на работу? Было время, когда и я ходила на работу.

– Совсем скоро ты вернешься туда.

Она снова кивнула.

– Хорошего дня, Кори.

– И тебе, Алекс.

Сев в грузовик, я положил голову на руль и закрыл глаза, которые горели от недосыпа.

– Я так больше не могу, – пробормотал я.

А Алекс смогла. Она пыталась спать одна, чтобы отвыкнуть от меня, и, если бы у меня была хоть капля мозгов, я бы сделал то же самое. Теперь я больше всего на свете жалел, что согласился переехать к ней.

Я безжалостно завел двигатель, несомненно, разбудив всех соседей в их коттеджах в ремесленном стиле, в стиле Эйхлер с двускатной крышей и виллах округлых форм в испанском стиле. Это не особняки, а уютные семейные дома, но такие же недоступные для меня, как если бы они были особняками.

– Я мог бы справиться сам, – проговорил я, и мои слова заглушил рев ожившего двигателя моего грузовика. – Я мог бы попытаться выиграть время на слушании, найти жилье и…

«И больше никогда не увидеть Александру».

– Так, за работу, – пробормотал я и рванул грузовик с места как раз в тот момент, когда солнце выглянуло из-за восточного горизонта.

Работа была довольно крупной для «Рэндалл Мартин Констракшн»: базовая реконструкция небольшого дома, изъятого банком. Дом было необходимо привести в порядок перед продажей. Ничего сложного, но каждая комната требовала капитального ремонта, а состояние сантехники и электрики было далеко от нормы.

Это означало как минимум две недели упорной работы – как раз то, что мне сейчас нужно. Моего босса, Рэндалла Мартина, как обычно, еще не было на рабочем месте. Но Вик Руис и все ребята уже были там и только приступали к работе, когда я вошел на кухню. Она была разобрана до голых стен.

Вик перешагнул через стопку плитки и поприветствовал меня ударом кулака о кулак.

– Привет, чувак.

– Привет, Вик.

Я посмотрел на остальных: Роб, Хосе, Мигель и Дуг. Команда, с которой я работал в течение двух лет.

– Где босс? – спросил я.

– Красота требует отдыха, – засмеялся Вик и тихонько добавил: – Кстати говоря, ты дерьмово выглядишь. Тяжелая ночка?

– Можно и так сказать, – ответил я.

Мне поручили устранить проблемы с водопроводом, и я скользнул под раковину, в то время как другие ребята приступили к своим задачам в разных частях дома.

– Я все еще не могу спать по ночам, а когда я засыпаю, мне снятся кошмары.

– Жаль это слышать, чувак.

Вик, электрик, начал перебирать запутанные провода в квадратном отверстии, вырезанном в гипсокартоне.

– Ну и каково это? Жить на пляже? С ней?

Я был рад, что толстый черный трубопровод под раковиной скрывал мое лицо.

– Потише, ладно? Нормально. Но это не имеет значения. Я там долго не задержусь.

– Можешь считать меня сумасшедшим, – сказал Вик, – но если бы кто-то предложил мне жить в доме у пляжа за доллар в месяц, ты бы меня оттуда и ломом не вытащил.

– Это неправильно, – я нанес на внутреннюю кромку новой трубы желтый клей ПВХ. – Это не мой дом.

– Как скажешь, – Вик глубоко вздохнул и немного помолчал. – Эй, у тебя день рождения в субботу, верно? Круглая тридцатка.

Вошел Дуг Лиман и продолжил свою работу на полу, уловив конец разговора.

– Эй, да, мы должны отпраздновать, чувак. Возьмем пива, может быть, посмотрим матч. У «Доджерс» в эти выходные два матча.

– Да? – удивился я, вылезая из-под раковины. – Против кого?

Вик и Дуг обменялись взглядами.

– Когда ты перестал заучивать расписание матчей «Доджерс»? – Вик рассмеялся.

– Я был занят.

– Да, Вик, отвали, – сказал Дуг. – Кори был слишком занят, геройствуя в банке, чтобы следить за бейсболом.

– Заткнись, Лиман, – пробормотал я, удаляясь под раковину.

Этот парень был придурком и самоуверенным бездельником, который болтал в два раза больше, чем работал, но попробуй скажи ему это, и он назовет тебя жополизом.

– Это правда, не так ли? – упорно продолжал Дуг. – Я слышал, у тебя полно благодарных женщин, которые бросаются тебе на шею. Не видел очередь? А как насчет той симпатичной рыжеволосой телки из больницы? Та, что была с кексами? Она выглядела чертовски мило, не так ли?

У меня волосы встали дыбом.

– Заткни пасть, Дуг, – разозлился я.

– Обиделся, – усмехнулся Дуг. – У тебя на нее встает?

– Что ты сказал? – я вылез из-под раковины и сел.

– Ты услышал, – Дуг скорчил гримасу. – И какая муха тебя укусила? Мы просто болтаем.

– Эй, ребята, успокойтесь… – Вик протянул руки.

– Говори, о чем хочешь, Дуг, – сказал я, вставая и вытирая руки о тряпку. – Но не о ней.

Глаза Дуга расширились, и он потряс руками перед собой.

– Оооо, ты пугаешь меня, Бишоп. Ты трахаешься с ней? Я тебя понимаю. Она чертовски милая. Я бы хотел лизнуть ее глазурь…

Он сделал непристойный жест пальцами и языком, и от злости у меня потемнело в глазах. Я вспомнил наркомана Фрэнки, грабителя из банка, как тот кладет руки на Алекс, ставит ее перед собой на колени…

В следующее мгновение я бросился на Дуга.

Груда дешевой плитки опрокинулась, некоторые разбились, когда мы сцепились на незавершенном полу. Я схватил Дуга за воротник и, приподняв его, ударил кулаком ему в челюсть.

– Не говори о ней, – кипел я, когда Вик и кто-то еще, вроде Мигель Фуэнтес, оттащили меня от ублюдка. – Ты слышишь меня? Никогда не говори о ней.

Дуг вскочил на ноги, прикасаясь рукой к окровавленной губе.

– В чем, черт возьми, проблема, чувак? Господи!

Я вырвался из хватки Мигеля и Вика и ткнул пальцем в Дуга.

– Больше ни одного гребаного слова, Дуг. Ни одного.

– Пошел ты, Кори, – Дуг сплюнул кровь на половицу. – Все знают, что ты залез под юбку этой богатой стерве. Она сдает тебе свой дом за один гребаный доллар? – он фыркнул. – Что еще? Ты должен ублажать ее каждую ночь? Так ты поэтому не можешь спать по ночам?

– Заткнись, Дуг, – предупредил Вик.

– Всемирный Герой, – усмехнулся Дуг, снова сплюнув. – Подкаблучник, вот кто ты.

Я