отработанным движением забросил прут обратно в камин, чтобы через мгновение вернуться ко мне с новым инструментом. Но на этот раз он зашел со спины, чтобы скрыть от меня свои намерения, потому я и не сразу понял, что происходит.

Однако когда мизинец левой руки пронзила боль, все стало понятно. Мерзавец загнал мне что-то под ноготь, скорее всего, нижнюю губку щипцов особой формы, сжал ручки и стал тянуть на себя и вверх. Я взвыл, задергался всем телом, пытаясь вырваться из рук мучителя, но все было тщетно: полюбовавшись с полминуты на мои страдания, рыжебородый резко дернул щипцы, вырывая мне ноготь.

Темнота на миг застила мне глаза, из горла вырвался страшный хрип. Само собой разумеется, что тут уже ни о каком притворстве не могло быть и речи. Более того, сейчас я клял себя последними словами, что не попытался разжалобить Мирро Швая с самого начала. Может, тогда мне не стали бы делать так больно. Впрочем, кого я пытаюсь обмануть?

– Да, да! Каюсь, грешен! – прохрипел я, с ужасом представляя, что экзекуция с ногтями может повториться еще много раз. – Хотел убить герцога Ребо, но не успел! И в Звахусе я сорвал его планы, и мага Трудо я убил! И императора тоже хотел убить, но чуть позже!

– Заговорил, голубчик? – тер Швай ненадолго оторвался от трапезы, чтобы с интересом взглянуть на результат работы своих подручных. До сих пор он не проявлял желания сделать это, всецело поглощенный то ли поздним ужином, то ли ранним завтраком. – А и правильно! Вот дружок твой упрямился, терпел, а чего добился? Отнесли его в подвал, хотя проще было сразу на погост отправить. До утра-то может и не дожить.

Как хорошо, что на моем лице в данный момент застыла гримаса боли! Иначе не уверен, что удалось бы скрыть вспыхнувшую во мне ненависть. Твари! Они замучили беднягу Пайруса чуть не до смерти! Сломали, изувечили его! Как же хотелось мне сейчас порубить в капусту, стереть в порошок, любым способом уничтожить этих людей. Вернее – нелюдей! Но нет, нет еще возможности! Нужно терпеть и ждать.

– Все расскажу, не нужно больше боли! – произнося эти слова, я был противен сам себе. Как же это унизительно – лебезить и пресмыкаться перед врагом!

– Боли? Боли еще не было, мои ребята еще толком к работе и не приступили! – самодовольно ухмыльнулся Швай. – Ну, давай, рассказывай, кого ты там жизни лишить хотел.

– С императора начинать? – поинтересовался я, нервно облизывая губы. Нужно бы добиться, чтобы меня отвязали от столба и усадили за стол писать признание, но пока никаких намеков на подобное развитие событий не видно.

– Маленький император, да продлит Единый его годы, нас не сильно интересует, – тер Швай отложил нож в сторону и с упоением вгрызся зубами в зажаренную куриную ножку. – У него и охрана толковая, и Тайная стража его бережет. А вот нашего герцога Ребо бережем именно мы. Так что давай про его светлость, и поподробнее!

– Дайте мне перо, чернила и чистый лист, и я подробнейшим образом все напишу, – пришлось опустить взгляд в пол и приложить все силы для сохранения бесстрастного выражения лица. Чтобы мучители не заподозрили подвох.

Но они заподозрили.

– Это хорошо, что ты грамотный, – вперив в меня внимательный взгляд, тер Мирро на мгновение перестал жевать, – но я уж как-нибудь сам все запишу, после того как выслушаю тебя. Если, конечно, будет что записывать.

– Хорошая шутка, тер Швай! – а вот тут мне уже удалось выдавить из себя некое подобие улыбки. – Человек вашего уровня не может не понимать важность показаний, написанных виновным собственноручно! Особенно в нашем случае.

Вряд ли «распорядитель нижних залов» герцога Ребо, или как там на самом деле называется его должность при унгальском дворе, знаком с шахматным термином «вилка», но сейчас он получил позицию именно с этим названием. Теперь теру Шваю нужно либо признать, что он понятия не имеет, о чем идет речь, либо пойти у меня на поводу. И ей-богу, второе выглядит гораздо привлекательнее – подручные-то уже смотрят на него в ожидании разъяснений.

Пожалуй, нужно помочь товарищу Шваю, а то мыслительный процесс у него явно буксует, что может быть чревато для меня его неуправляемой агрессией.

– Мы выпускники школы магии в Пилмаре, то есть уже внесены в реестр магов Энрата. Нас ожидают в столице и обязательно станут искать. Может, не сразу, но или Магический приказ, или Тайная стража озаботятся пропажей имперских магов. Уйма народу видела нас в Звахусе, и мы не скрывали следующего пункта нашего путешествия. Так что проследить наш путь до Альгаста не составит труда. Герцог не станет препираться с представителями имперской власти, он просто спишет дело на ваше самоуправство, и вот здесь наступает звездный час тера Мирро Швая – вы предъявляете столичным ищейкам признание, написанное моей собственной рукой. А это, прошу заметить, совсем не то, что какие-то там показания, якобы записанные с моих слов, тут не придерешься и в необъективном расследовании вас не обвинишь. Так что давайте уже бумагу и чернила, буду писать. А всего этого, – тут я изобразил круговое движение подбородком, указывая на пыточные инструменты, – больше не нужно.

– Так если бы вы, мой дорогой маг, сразу вели себя посговорчивее, и разговор был бы совсем другой, – видимо, мыслишки у тера Швая дошли до определенных выводов, и сейчас глазки его радостно блестели в предвкушении хорошей сделки. Ну а как тут не поддаться искушению и не получить от меня столь хорошо разрекламированные признания, а после этого продолжить экзекуцию в свое удовольствие. – Но вас же говорить-то не особо заставишь, а уж писать – тем более. Давайте его сюда!

Спустя две минуты я уже восседал на колченогом табурете по другую сторону стола от продолжающего набивать желудок Мирро Швая и тихо радовался, что посадили меня не на стул – задняя спинка или боковые поручни не будут ограничивать меня в движениях. А уж когда стражник при помощи ключа освободил мне от кандалов правую руку, я вообще едва не подпрыгнул от радости, даже боль в боку и лишенном ногтя пальце временно отступила на второй план. Только бы не вспугнуть удачу, только бы не выдать себя раньше времени!

– Пиши о своих художествах, только поторапливайся, утром его светлость доклад потребует! – ухватив левой рукой кубок, распорядитель нижних залов герцогского дворца принялся жадно пить. Особенно меня порадовало, что при этом он отложил в сторону нож.

Тот был не очень большим, с неказистой деревянной рукоятью и однолезвийным клинком длиной сантиметров десять-двенадцать. Не меч или кинжал, но тоже оружие в умелых руках. Тем более что никто