Я остался в замке, живя как и жил, в своих покоях, находящихся по соседству от комнат, где больше не было моего сеньора. Старый пес в ожидании своей смерти.

Однажды я проснулся от ощущения, что в комнате опять кто-то есть. Я замер, силясь догадаться, кто мой гость, как вдруг холодный ветерок зашевелил мои волосы, я услышал, как где-то в глубине комнаты скрипнуло кресло и кто-то тихо поставил кубок на стол. В следующее мгновение, ощутив тонкий запах любимого вина моего господина, я был готов поверить, что стоит мне только подняться и передо мной возникнет прозрачный призрак Раймона.

Я лежал еще какое-то время, страшась и желая вновь видеть его. В какой-то момент мое желание сделалось настолько невыносимым и страстным, что я чуть было не назвал его по имени.

Кресло снова скрипнуло, ночной гость заметил мое пробуждение. Скрываться больше не было смысла, и я сел на кровати.

– Доброй ночи, мессен Анри. – Напротив меня с кубком вина в руке сидел Амори де Савер. Впрочем, кто еще из живых мог проникнуть в замок, на самый охраняемый этаж, да еще и забрести к бывшему телохранителю Раймона Шестого, а ныне боевому командиру всех тулузских войск, украв по дороге вино из личных запасов нынешнего графа Раймона Седьмого?

– Доброй ночи, сеньор Амори. Вы, как и ваш покойный папенька, вечно врываетесь ко мне без разрешения; впрочем, я привык.

– С годами вы сделались ворчливы, – де Савер повозился какое-то время с огнивом и наконец зажег свечку.

– Как дела в школе? – Я запахнулся в плащ, по стене с трещиной гуляли причудливые тени, как тогда, когда покойный Мишель де Савер поведал мне о появившихся в Тулузе конкурентах. Давно же это было.

– Неплохо, благодарю вас. Люди никогда не утратят склонность уничтожать друг друга, а значит, мы бессмертны.

– Хотелось бы в это верить. Впрочем, – я кинул взгляд на бочонок с вином, пить почему-то не хотелось. Вместо этого я провел рукой по щели на стене. В ту памятную ночь, когда меня посетил учитель, она походила на раскидистую ветку дерева, теперь ветвь превратилась в красивое дерево. Еще пара лет такой красоты – и стена рухнет, подумал я, в который раз давая себе зарок вызвать каменщика и зная, что не сделаю этого.

– Работы в последнее время достаточно, особенно в Тулузе. Приходится убирать новых господ, получивших земли от Арнольда из Сито или Симона де Монфора. Уйма работы – французы так просто с дареных земель не слазят, приходится пугать, угрожать, в крайнем случае, переодеваться недовольными крестьянами и жечь замки. Без замка – ясное дело, на голой земле жить не будешь...

– В крайнем случае, наверно, отнимаете и жизнь, – уточнил я.

– Не без этого. Но я называю крайним случаем пожар – потому что заказчики не любят строиться заново. Слишком большие вложения, а у кого теперь есть деньги? Впрочем, я не из-за этого, в последнее время наши ребята начали докладывать мне о неких странностях, которые...

– Вам опять нужна помощь? И вы не нашли ничего лучшего, как обратиться к немощному старцу?

– Что касается немощи – то это не про вас, мессен Анри, – тихо рассмеялся де Савер, в эту минуту он сделался еще более похожим на своего отца. – А насчет помощи, то, право, не знаю, кого эти события больше касаются, вас или школы.

– Что еще за события такие? – Плотнее завернувшись в плащ, чтобы не дуло, я подсел к столу, за которым сидел Амори, и, обнаружив там еще один кубок, налил себе.

– После того как мы схоронили Раймона, – мы оба перекрестились, – приблизительно через сорок дней, может быть, чуть меньше, мои ребята, работающие в ночь, стали видеть некий призрак, бродящий вокруг стен Тулузы.

Я затаил дыхание.

– Поначалу я не обращал внимания на поступившие донесения, мало, что ли, призраков блуждает по ночам? И мало ли их еще появилось после нашествия? Сколько рыцарей с гербами и без лежат неотпетыми в неосвященной земле? Но однажды – это было в прошлое полнолуние – я лично отправился выполнять особенно серьезный заказ. Мы должны были аккуратно проникнуть в дом на окраине Тулузы, не буду говорить в какой, и подсыпать яда в вино. Мой помощник открыл дверь в погреб и остался наверху следить, как бы кого не принесли черти, дабы подать мне знак в случае опасности. Я быстро спустился по лестнице, отколупал затычку на бочонке, достал мешочек с зельем и уже хотел всыпать его, как вдруг кто-то дотронулся до моего плеча. Я развернулся, успев выбросить вперед руку с кинжалом, и обомлел.

Передо мной стоял прозрачный, словно лунный свет, рыцарь. Его длинный плащ, фосфоресцируя, стелился по лестнице и восходил к входной двери. Моя рука с кинжалом прошла сквозь него, не встретив никакой преграды. Я попытался бежать, но исходящая от рыцаря сила приковала меня к месту, не давая ни вздохнуть, ни пошевелиться, ни слова молвить.

– Неужели, мессен Амори, ты считаешь, что я позволю тебе уничтожить хотя бы самого незначительного из моих подданных? – грозно спросил он, заставив каждую мышцу моего тела затрястись от ужаса. – Запомни сам и передай другим, что я, Раймон Шестой, граф Тулузы, герцог Нарбонны, маркиз Прованса, поставлен возле стен Тулузы на вечный пост, охранять всех честных сердцем и благородных духом чад Божьих от грозящего им зла.

С этими словами призрачный рыцарь снял шлем и я узнал черты покойного графа.

Де Савер поспешно отпил из своего кубка, от его былой развязности и уверенности не осталось и следа.

– После этого я не стал травить семью и вернул деньги заказчику. Но... я, конечно, не могу утверждать, что Раймон Шестой, презрев наш с ним договор, будет вредить работе школы. Тем более что он заступается далеко не за всех, кого нам заказывают, но... право же, я затрудняюсь сказать, чья это проблема – ваша, уважаемый Анри, или наша...

– Я хочу его видеть, – выдавил я.

– Признаться, я был уверен, что вы примете именно это решение. – Де Савер облегченно вздохнул. – Насколько я понял из сообщений о призраках, которые приходили от моих людей, чаще прочего его видят в полнолуние. Впрочем, тогда все лучше видно. И, как правило, он возникает где-нибудь возле ворот.

– Понятно. – Я посмотрел в узкое окошко. – Сейчас.

– Полнолуние, и я к вашим услугам. – Мессен Амори встал и вежливо поклонился мне. Как обычно, я не заставил себя ждать, мгновенно собравшись и прихватив с собой меч и кинжалы. Не для призрака, конечно, – все знают, что обычное оружие бессильно против посланника иного мира, – просто я так привык и без оружия чувствовал бы себя голым. Кроме того, разве смог бы я поднять оружие на Романе, которого любил всем сердцем? Скорее уж я согласился бы умереть у стен Тулузы, чтобы продолжать служить ему мертвому, как служил живому.

Мы выбрались из замка и понеслись по улицам спящего города. Не было страха, точнее, страх был – больше всего на свете я боялся не застать призрака, потому что тогда мне пришлось бы уподобиться ему, бродя вдоль стен Тулузы в надежде когда-нибудь встретить моего сеньора и поговорить с ним.