В этот день Жанна велела закрыть обе лавки, ибо на посетителей рассчитывать не приходилось, и, заперев дома кормилицу с сыном, отправилась на праздник в компании Гийоме. На Гревской площади она с некоторым ужасом смотрела на то, как вертела крутились на том самом месте, где два года назад в кипящий котел столкнули фальшивомонетчиков. Но вскоре и она не осталась в стороне от общего веселья.

Франсуа де Монкорбье, известный еще как Вийон, был опечален победой и пышными празднествами. Он сказал Жанне, что презирает короля. На самом-то деле, подумала Жанна, он ненавидит любых королей и всех власть имущих. Поэты относятся снисходительно лишь к коронам на собственных головах. Корона на голове Франсуа венчала беспутство. Сам он полагал, что во Франции живут одни законченные лицемеры. Позже он напишет:

Я знаю, кто по-щегольски одет,

Я знаю, весел кто и кто не в духе,

Я знаю тьму кромешную и свет,

Я знаю — у монаха крест на брюхе,

Я знаю, как трезвонят завирухи,

Я знаю, врут они, в трубу трубя,

Я знаю, свахи кто, кто повитухи,

Я знаю все, но только не себя.[29]

Он похож на безумца, сказала себе Жанна, обличающего все и вся. Но как, имея чувствительное сердце, не печалиться и не восставать против того, что Красота и Идеал не находят себе места в обыденной жизни?

Жанна была крестьянкой и всегда мечтала о порядке, он был дитя города и ненавидел его. Она жила своим ремеслом пирожницы, он презирал торговцев. Она экономила, он тратил. Он всеми пятью чувствами жаждал наслаждений, она же терпеливо дожидалась плодов. Она честно торговала, он без зазрения совести воровал.

Это действительно было так. Однажды Франсуа признался, что подаренный Жанне список стихов Кристины Пизанской был украден в библиотеке Сорбонны. Он мечтал заполучить ястреба, которого можно научить таскать кур.

Воровство, насилие — между этими словами была очень тонкая грань.

Высаженная в тучную землю, любовь Жанны к Франсуа росла и со временем превратилась в дерево. Но крона его не давала убежища.

Так прошли два года, перемежавшиеся таинственными отлучками Франсуа. Жанна знала, да Франсуа и не скрывал этого, что время от времени он увлекался какими-нибудь девушками или юношами, которым обильные возлияния сообщали черты неземной красоты. Самое долгое из его увлечений длилось три дня, которые он провел с партнером по игре в мяч с улицы Гренье-Сен-Ладр. Жанна старалась не показывать недовольства.

Бродячий кот возвращался домой, устав от прогулок по крышам. Это и есть Франсуа, говорила себе Жанна.

И вдруг грянул гром. Случилось весьма таинственное происшествие.

Пятого июня 1455 года к вечеру закончились процессии по поводу освящения Святых Даров, и клирики разошлись по своим монастырям. Последние звуки колокола растаяли в теплом вечернем воздухе. О празднике напоминали только лепестки роз, устилавшие путь шествия, словно красный и розовый снег на темной земле.

Жанна достала бутылку вина из колодца, куда опустила ее охладиться. Она ждала Франсуа к ужину, но он все не приходил. Обычно Франсуа предупреждал об отлучках, и она не привыкла к такой невежливости. Встревоженная Жанна поужинала в одиночестве. Франсуа так и не дал о себе знать. Жанна решила лечь спать. Что делать, появится завтра.

Но и назавтра он не появился.

Хлопоча по хозяйству, Жанна услышала обрывок разговора школяров из Корнуэльского коллежа: речь шла о какой-то кровавой стычке, случившейся накануне у Сен-Бенуа-ле-Бетурне. Жанна насторожилась, ведь это было в двух шагах от дома Франсуа. Некий отец Шармуа, если только Жанна хорошо расслышала, был тяжело ранен каким-то Франсуа де Монкорбье в присутствии мэтра Жана Ле Марди. Монкорбье отвели к цирюльнику Фуке, чтобы обработать рану.[30]

У Жанны заколотилось сердце.

Она хотела было броситься домой к Франсуа, но побоялась встретить там стражников. В дела такого рода лучше не вмешиваться, если не имеешь к ним непосредственного отношения, да еще женщине. Стражи закона везде и всюду видели амурные дела и схватки соперников. Жанна решила просто ждать, когда Франсуа вернется.

Посетители, зашедшие после обеда освежиться стаканом вина и попробовать новое изобретение Гийоме — пирожки с клубникой, — рассказали последние новости: отец Шармуа скончался в больнице.

Франсуа пришел вечером. На верхней губе у него красовалась примочка. Жанна была встревожена. Что же все-таки произошло?

Франсуа рассказал, что после полудня вышел подышать свежим воздухом в компании знакомого священника по имени Жиль и некой девушки по имени Изабо. Мимо них шли двое знакомых, отец Шармуа и Жан Ле Марди. Увидев Франсуа, отец Шармуа без всякой причины набросился на него с оскорблениями. Удивленный Франсуа встал и потребовал объяснений, но так ничего и не добился. Вдруг Шармуа вытащил кинжал и попытался ударить его в лицо, но только поранил губу. Брызнула кровь. Тогда Франсуа тоже схватился за оружие и нанес сопернику удар кинжалом. Потом он побежал прочь, ища укрытия в храме Сен-Бенуа-ле-Бетурне. Но хоть и раненный, Шармуа бросился вдогонку вместе с Ле Марди. Испугавшись драки с двумя соперниками сразу, Франсуа схватил с земли камень и швырнул в них. Камень попал в голову Шармуа, и тот рухнул на землю.

Жанна слушала, не дыша. Франсуа продолжал: он кинулся к ближайшему цирюльнику, чтобы остановить кровь. Цирюльник, как и предписывал закон, спросил его имя. Боясь открыться ему, Франсуа назвал имя некоего Мишеля Мутона, сидевшего в ту пору в тюрьме.[31]

— Но ведь отец Шармуа скончался! — воскликнула Жанна.

— Откуда ты знаешь? — спросил Франсуа.

— Об этом говорили мои покупатели.

Новость, казалось, погрузила Франсуа в тягостные размышления.

— Тогда мне придется укрыться где-нибудь подальше от Парижа, — сказал он.

— Но у кого?

— Подумаю.

— Твое бегство сочтут за признание вины. Или лжи. Чего же хотел от тебя Шармуа?

— Он полагал, что я навредил ему.

По уклончивости Франсуа Жанна поняла, что дело было темное и Франсуа не расскажет ей о причинах ссоры.

— Зачем бежать, когда два свидетеля видели, как Шармуа первым на тебя напал? Ты должен просто назвать их имена.

— Они сразу ушли.

— А этот Ле Марди?