Госпожа Кларк была взята под стражу и на следующий же день отпущена под залог. Залог был внесен Фрэнсисом Райтом, обивщиком мебели. В деле «Кларк против Аллена» успех был на стороне Кларк: она заявила, что является замужней женщиной, но адреса мужа не знает. Фрэнсис Райт, тот самый обивщик, действовавший, как могло показаться, из рыцарских побуждений, уплатил и владельцу меблированных комнат, где проживала госпожа Кларк, за июнь. Рыцарские побуждения заставили его предоставить в распоряжение госпожи Кларк дом одного знакомого на Бедфорд-Плейс.

Третий и четвертый раунды состязания – счет равный. Ни у одной из сторон нет преимущества, и никто серьезно не пострадал.

В конце июля или в начале августа принцу Уэльскому принесли в Карлтон-Хаус надушенное письмо. Письмо было кратким, подписи не было. В обратном адресе значилось: «14, Бедфорд-Плейс». Аромат, исходивший от письма, заинтриговал принца, а тонкие намеки на младшего брата, герцога Йоркского, только разожгли его интерес. Но больше всего его привлекла печать в нижнем углу. Купидон верхом на осле… ему понравился столь искрометный юмор. Он передал письмо Макмахону, своему личному секретарю.

– Пойдите и выясните, что она хочет. Но не поднимайтесь наверх. Если это та, о ком я думаю, она может вам глаза выцарапать.

Полковник Макмахон, привыкший к подобным поручениям, отправился на Бедфорд-Плейс. Дверь открыла круглолицая служанка с тупым выражением лица.

– Слушаю, сэр?

– Прошу прощения, но кому принадлежит этот дом?

– Госпоже Фаркуар, сэр.

Имя незнакомо. Его хозяин, должно быть, ошибся. Дом принадлежит респектабельным людям.

– Мне хотелось бы видеть госпожу Фаркуар.

– Пожалуйста, проходите, сэр.

В гостиной было не убрано и довольно грязно, стулья так и остались стоять вокруг стола, за которым недавно ужинали.

– Как ваше имя, сэр?

– Я предпочитаю не называть имен. – Он вытащил из кармана письмо. – Я приехал по поводу вот этого, твоя хозяйка должна знать.

Служанка уставилась на благоухающий духами листок:

– Все правильно, сэр. Я сама относила его на почту. Я поднимусь и скажу хозяйке, что вы хотите видеть ее.

Она разговаривала в довольно фамильярном тоне, в ее словах не было никакого почтения – чувствовалось, что она много лет служит в этой семье. Он нетерпеливо расхаживал по гостиной, наконец, почти через двадцать минут, его проводили в малую гостиную.

На диване в стиле Рекамье, облокотившись на подушки, полулежала женщина. Ее волосы были забраны в греческий узел, на крохотных ножках – сандалии. Комната располагалась в дальней части дома… и поблизости ни одного слуги. Одарив его ослепительной улыбкой, женщина поднялась и сделала реверанс, но, увидев, что вместо хозяина приехал секретарь… она расслабилась.

– Здравствуйте. Чем обязана?

– Меня зовут Макмахон. Имею честь быть личным секретарем принца Уэльского. А вы – госпожа Фаркуар?

– Я изредка называю себя госпожой Фаркуар.

– Как я понимаю, вы знакомая госпожи Кларк?

– Ее ближайшая подруга. Никто на свете не знает ее так, как я. Признаюсь честно, что ни один человек, кроме меня, не относится к ней с большим уважением. А вы с ней не знакомы?

– Нет, мэм. Мне известна ее репутация.

– И это говорит само за себя, не правда ли? Расскажите, что вы слышали.

– Мне очень жаль, госпожа Фаркуар, что эта дама – ваша подруга, но я ничего хорошего о ней не слышал. Всем известно, какой черной неблагодарностью она ответила на исключительное великодушие герцога Йоркского.

– Разве это черная неблагодарность – посвятить всю свою жизнь принцу и быть вышвырнутой на улицу с обещанием содержания, которое не выплачивается?

– Я ничего не знаю об этом, мэм.

– Ее преследовали шпионы и кредиторы, ей угрожали тюрьмой, ее брата с позором вышвырнули из армии – это ли великодушие? Неужели принц Уэльский мог бы так поступить с госпожой Фитцхерберт?

– Сожалею, я не могу обсуждать своего хозяина.

– А я могу – он очарователен, он всегда казался мне очень привлекательным. Но мы отклонились от темы. Полковник Макмахон, госпожа Кларк не будет ничего передавать через третье лицо, она может рассказать все только принцу Уэльскому.

– Должно быть, я разочарую госпожу Кларк. Сегодня утром его королевское высочество уехал в Брайтон. Он приказал мне пересылать туда всю предназначенную ему почту.

– Если бы я знала, что он собирается в Брайтон, я сама туда поехала бы.

Полковник Макмахон подкрутил свои усы:

– Его королевское высочество будет сожалеть, что он упустил такой случай. Раз уж так сложились обстоятельства, имейте дело со мной. Если моя догадка верна, вы – госпожа Кларк?

Она улыбнулась и протянула ему руки:

– Конечно.

– Тысяча извинений за то, что я тут говорил. Прошу вас, поймите меня правильно, ведь я не художник. Тот портрет, который я вижу перед собой, сильно отличается от портрета, написанного другими.

– Эдамом? И, очевидно, Гринвудом? Вам не надо было их слушать. Проходите, садитесь рядом со мной на диван.

Утро оказалось приятнейшим, время было потрачено не впустую. В одиннадцать подали печенье и вино, а потом до двенадцати один за другим следовали всякие деликатесы.

– И мне, и, конечно, принцу больше всего понравилась ваша печать.

– Я вам подарю ее.

– О! Скольким вы уже давали подобное обещание…

Наконец он ушел, согласившись выполнять роль посредника.

– Вы должны понять, принц Уэльский не может вмешиваться в ваши отношения с его братом. Но я с радостью выполню любое ваше поручение к герцогу, передам ему записку, – вероятно, я увижу его в Виндзоре. А что касается остального – я имею в виду его письма, – будет гораздо лучше, если вы сожжете их. Между принцами уже давно восстановились добрые отношения. – Он похлопал ее по руке. – Ну, ничего, моя дорогая. Все будет хорошо.

«Для кого хорошо, для тебя, дурака?» После его ухода она поправила волосы и разложила подушки на диване. Она предприняла попытку выиграть пятый раунд, но достигла немногого. Счет все еще равный. До октября в городе никого не будет, так что начинать действовать можно только осенью, когда возобновится работа парламента, а к этому времени друзья Вилла, радикалы, успеют подготовиться.

– Я предлагаю вам, – сказал Вилл, – уехать из Блумсбери. Близость Эдама не принесет ничего хорошего. Райт подыщет для вас домик в другом районе. Но только не забывайте называть себя Фаркуар.

– А кто, – спросила она, – будет платить за домик?

– Райт и дальше будет ссужать вас деньгами. Он знает, что вы – хорошее помещение капитала и что он свое вернет.

Она просмотрела объявления в газетах и нашла дом на Вестбурн-Плейс, в пяти минутах от Челси, школы, где все еще учился Джордж. Когда герцог будет приезжать в