– Впрочем, через час я вызову купца в замок, – предупредил канцлер. – Никто не заподозрит истинную причину, ведь все думают, что этот Дрейлинг приехал в Митаву снова закупать зерно из герцогских имений. Так что некоторое время в трактире будет только его дочь, а она вряд ли поведает вам что-либо важное для вашего отца.

– Ничего, я дождусь герра Дрейлинга, – пообещал Воин Афанасьевич.

После слов канцлера ему оставалось лишь короткое время погулять по рыночной площади, наблюдая за трактиром, дождаться, пока Хенрик Дрейлинг направится в замок на встречу с канцлером и герцогом, и поспешить к Герде. Увидав радость в ее глазах, молодой человек понял: она ждет и любит! Впрочем, побеседовать им не удалось. Практичная немка заметила:

– Поговорить мы сможем и потом, а сейчас лучше займемся другим.

То, что молодая женщина сама предложила перейти к любовным утехам, конечно же, польстило молодому человеку. И он не стал терять времени даром.

Пока Воин и Герда с ненасытностью юности предавались любви, герцогиня София-Шарлотта расспрашивала барона Фалькерзама:

– Чем занят мой муж и что за пожилой человек в одежде горожанина явился только что в библиотеку? Это что, какой-нибудь ученый? Если астролог, было бы интересно поговорить с ним.

– Ах, ваша светлость, все куда скучнее. И герцогам иногда приходится думать о финансах. К вашему супругу явился купец из Риги, который хочет приобрести большое количество зерна. Его светлость решил лично побеседовать с ним.

– Да, я понимаю, Якобу надо думать о зерне, о кораблях, о металлических котлах, которые мы продаем в Польшу. Но зимой в Митаве бывает так скучно… Пойду займусь рукоделием.

Когда после беседы с герцогом Якобом купец Дрейлинг покинул митавский замок, его светлость вновь стал думать о более важных на данный момент делах. Властитель Курляндии вновь внимательно вчитывался в собственноручно написанный текст и все больше мрачнел. Он никак не решался поставить подпись на важном документе. Монарх вертел его в руках, снова клал на стол и в конце концов велел позвать канцлера, чтобы тот помог принять решение.

Видя, что властитель Курляндии пребывает в мрачном расположении духа, барон пошутил:

– Ах, ваша светлость! Месяц назад мы так пышно отпраздновали Рождество, что должны быть веселы, как минимум, до весны.

Но герцог не поддержал шутку. Он не мог, да и не желал сдерживать свою озабоченность.

– Увы, время развлечений прошло! Барон, ситуация ухудшается для нас с каждым днем. Шведы не только выбили датчан из Бремена, но и совершают невиданное ранее в истории: наступают на Копенгаген по льду Балтийского моря. Карл X угрожает датской столице. Увы, сколько бы ни было у него врагов, этот талантливый воитель выигрывает сражение за сражением, занимает все новые города и никто не знает, куда он направится завтра. А его требование ко мне – стать вассалом Швеции – все еще не отменено. Дания разбита, Польша думает не столько о том, как воевать с могущественными шведами, сколько о том, как вернуть себе Украину. Число неприятелей Швеции вновь иссякает, и наше герцогство оказывается в опасности!

– Тем актуальнее документ, который ваша светлость держит в руках, – хладнокровно констатировал канцлер. – Русский царь может стать надежным защитником.

Документ, который лежал на столе у герцога, содержал в себе великую тайну. В нем были изложены десять условий, на которых герцог соглашался стать вассалом русского царя. Якоб вновь протянул к себе лист бумаги. Его рука взялась за перо и замерла. Его светлость обратился к барону Фалькерзаму:

– Я основывал порты и мануфактуры, приобретал колонии, заключал договора с другими государствами. Много лет я усиливал Курляндию и был уверен в том, что все мои действия верны. Сейчас я впервые сомневаюсь. Мельхиор, не слишком ли многого мы хотим?!

Герцог стал зачитывать вслух статьи предполагаемого договора: русский царь не получает никаких налогов, герцог не обязан был являться к нему по вызову, давать присягу…

– Зачем царю провинция, не дающая налогов?! – вздохнул Якоб.

– Но мы же не можем платить налоги, – рассудительно ответил канцлер. – В Курляндии немецкие бароны никогда не платили податей. Я тщательно изучал историю нашей страны, искал прецеденты. Увы, барон и ранее обязан был предоставить сюзерену свой меч, но не кошелек. Если ваша светлость попробует собирать налоги с помещиков, вашу светлость попросту свергнут! Бароны очень слабы по отдельности, но их много. Поэтому дворянское ополчение окажется сильнее двух рот ваших мушкетеров.

– Что же делать?

– Уверяю вас, платить царю налоги за всю Курляндию и Семигалию с одних лишь городов и герцогских имений невыгодно. В этом случае переход под власть царя причинит столь большие убытки, что ваша светлость может просто обанкротиться.

– Деньги, опять деньги! – поморщился герцог[53]. – Ах, Мельхиор, я всю жизнь мечтал о большой политике. А вынужден был думать о том, как эффективнее вылавливать лососей в Венте, что лучше выращивать на нашей части тропического острова Тобаго и стоит ли возить из Гамбии в Вентспилс бананы. Если бы я был монархом большой страны, то никогда не думал бы о деньгах!

Герцог Якоб пододвинул к себе документ и наконец решительным движением поставил на нем свою подпись.

– Пусть сын губернатора Кокенгаузена завтра же повезет этот меморандум своему отцу, а тот переправит московскому царю! – объявил курляндский монарх.

Пока герцог беседовал со своим канцлером, Хенрик Дрейлинг неторопливо шел из замка в трактир, где он остановился вместе с дочерью. Дверь в ее комнату неожиданно оказалась запертой. «Где же Герда?» – удивился рижанин.

Прежде чем искать дочь, он прошел в номер, где остановился вместе с новыми приказчиками, сообщил им, сколько зерна повезет в Ригу. Отправил нанимать возчиков. Разговор вышел недолгим, пятиминутным. Как только приказчики ушли, в дверь тут же постучали. На пороге стояла Герда, веселая, румяная. И притом не одна. Рядом с ней стоял давний спаситель его дочери – сын воеводы Кокенгаузена, Воин.

Купец искренне обрадовался молодому человеку.

– Не погулять ли нам по Митаве? В здешних лавках встречаются интересные безделушки, – предложил Хенрик.

– Не стоит, – ответил не по годам рассудительный молодой человек. – Вдруг кто-либо увидит нас вместе? Я бы даже обедать в общий зал в этом трактире не пошел с вами, чтобы не подвергать вас с Гердой опасности.

«Да кто в этом городке знает в лицо и меня, и сына Ордина-Нащокина?» – подумал купец. Но не стал мешать молодому человеку заботиться об их общей безопасности.

– Тогда я велю принести обед сюда! – велел он. – За мой счет.

Воин Афанасьевич не стал отказываться. Конечно, молодой Ордин-Нащокин мог бы не вгонять рижанина в лишние расходы, ведь в замке он мог пообедать за счет герцога, а Мельхиор Фалькерзам велел одному из верных слуг его светлости проследить, чтобы безымянный гость не испытывал никаких неудобств. Но счастливый любовник не собирался отказываться от пребывания рядом с Гердой.